– А как именно убили Линди? Ты говоришь, что так же, как мать Рэнделла. Тогда кого-то посадили?

– Нет. Рэнделла и тогда задерживали, но отпустили, когда подтвердилось его алиби. Убийцу так и не нашли. Это все, что мне известно. Тоже из газет.

– Кто подтвердил алиби?

– Его жена, – отвечает Мак, и бросает на меня обвиняющий взгляд. – Лиса, ты не можешь всерьез думать, что это мог быть Рэн. Он странный, никто не спорит. Но не маньяк. А здесь попахивает серией, понимаешь? Обе жертвы привязаны к стулу. Обеим жертвам нанесены тринадцать ножевых ранений.

– Кайла, если не Рэн убил, то убийца все равно как-то с ним связан. Одна погибшая – мать, другая – жена. Но я даже не хочу анализировать случившееся. Уверена, полиция разберется. Я просто хочу удалиться от всего этого. Понимаешь? – я посмотрела в глаза Мак, но, конечно, никакого понимания там не увидела.

– Из Розариума еще никто не выходил, Лиса. Или я не знаю о таких случаях, – отвечает она прохладным тоном. – Однако, Рэн просил передать, что оставляет решение за тобой.

И я снова потрясенно замерла, уставившись на Мак, как на седьмое чудо света.

– Ты серьезно?

– Да, более того, он распорядился в случае твоего ухода оставить тебе машину, квартиру и те средства, которые имеются на счете в данный момент. А так же попросил меня посодействовать тебе с устройством на работу.

– За что такая щедрость? – подозрительно осведомилась я.

– Тебе лучше знать. Раз, как ты говоришь, ему больше нечем тебя держать, то, видимо, он не считает нужным делать это. А квартира и машина – это компенсация за доставленные неприятности.

– Какая трогательная забота, – ухмыльнулась я, опуская взгляд на свои колени.

– Разумеется, ты подпишешь необходимые документы о неразглашении. Надеюсь, у тебя хватит ума держать язык за зубами? – спросила Кайла с некоторым высокомерием. Я посмотрела на нее и поняла, что она умирает от любопытства. Ей безумно интересно, почему Рэн решил меня отпустить на столь выгодных условиях. И самое нелогичное для нее – почему я вообще решила уйти.

– Мне как-то не хочется оказаться привязанной к стулу, – отвечаю я с сарказмом. Мак одаривает меня ледяным взглядом.

– Это плохая шутка, Лиса. Или Реджина. Тебя теперь так зовут.

– Меня и раньше так звали. Это мое второе имя, Кайла. Рэн сказал, что мы не должны забывать, кто мы.

– Да, это в его духе, – согласно кивнула Мак. – Когда я пришла к Розариум, меня звали Кэролайн. Кайла звучит похоже, не правда ли?

Я отвожу взгляд в сторону, ощущая неприятную тяжесть в груди.

– Очень похоже, Кэролайн, – отвечаю я.

– Завтра я пришлю тебе варианты по поводу возможного трудоустройства. Помогу с резюме и рекомендациями. Лично мы больше не встретимся. Если увидишь кого-то из нас на улице или где-то еще, то просто пройди мимо.

– Так и сделаю, – кивнула я.

***

Ровно через три дня из утренних газет я узнала, что Рэнделла Перриша освободили под залог. Рядом с ним на фотографиях маячил человек, лицо которого я поклялась стереть из своей памяти – Мартин Роббинс, его адвокат (какое совпадение!). А через неделю сняли все обвинения. В том, что так и будет, я даже не сомневалась. Слишком много связей и должников у Рэнделла Перриша. Такие люди не сидят в тюрьме.

И в тот день, когда он вышел из здания окружного суда совершенно свободным человеком под вспышками фотокамер, я входила в офисное здание «Бэлл Энтерпрайз», чтобы начать стажировку на новом рабочем месте.