- Вот и ладно, вот и хорошо! Пойдем, проведу тебя до двери, и Сагой поднялся из-за стола. В проёме двери Сагой обнял Златана и прошептал.

- Люб ты мне как родной, сердце не на месте оттого, что не сам плыву с тобою. Береги себя! А теперь ступай к родителям. - И воевода, разжав объятия, отстранил от себя юношу. Иди!

* * *

На пристань проститься с отплывающим Златаном вышли многие подружившиеся с ним воины и простолюдины. Не было только князя и княгини. Златан уговорил их проститься в доме. Все товары уже были погружены, и команда обеих стругов находилась на кораблях. Оставалось взойти на палубу и отвязать швартовые канаты, налечь на вёсла и отправиться в плавание. Степан стоял на борту большего струга и смотрел, как по трапу на его борт всходят сын князя и пятеро сопровождающих его воинов в полном боевом облачении и во всеоружии. Когда все оказались на палубе, Степан подал знак и несколько человек с обоих стругов кинулись отвязывать от столбов канаты. Затем они взбежали на струги и втащили за собой трапы. Степан поднял руку и резко её опустил. Вёсла вспенили воду, и струги медленно отвалили от пристани. Златан поднял вверх руку с красной шелковой шалью подаренной матерью для Малены, и она затрепетала на легком ветерке. Это был прощальный сигнал для отца с матерью.

Набирая ход, струги вышли на средину реки и подняли паруса, ещё немного быстрого хода и они скрылись за излучиной реки. Зная теперь точно место высадки княжича и его сопровождения, Степан рассчитывал доплыть до этого места за четыре-пять дней, но из-за непредвиденных задержек на двух стоянках, на дорогу ушёл лишний день. Дважды на ночующие, на берегу экипажи стругов нападали разбойники, коих развелось ныне такое множество, что пройти весь путь без стычек с ними было немыслимо. Двух людей из экипажей было ранено, а одного человека, гребца с меньшего струга, похоронили на берегу второй стоянки. Но и в числе разбойников заметно поредели ряды. Трупы восьмерых разбойников на первой ночевке и шестерых на второй просто сбросили с берега в воды реки, хотя были предложения оставить их на растерзания волкам.

- Надо же рыбе и ракам чем-то питаться, - просто сказал на это Степан.

Златан в стычках не участвовал, как и его воины. Не было такой необходимости. На каждом струге была своя вооруженная до зубов охрана из опытных воинов, да и команды купца на обоих стругах, были не лыком шиты - у каждого был при себе длинный боевой нож и добротный топор. И обращаться с ними каждый умел как заправский боец. Оружие разбойников Степан приказал собрать, одежду с покойников сняли, рассортировали и уложили в чердаке, упаковав её в холщовый мешок. Оружие разбойников было не ахти какое, но не оставлять же его на берегу, вернуться оставшиеся в живых головорезы, разберут и снова пустят его в разбой. Златан не удивился хозяйственному подходу купца в этом вопросе. Всё было верно и правильно. Всему в этой жизни была своя цена. Вот и семье погибшего гребца надо было выплатить за утерю кормильца. Вот и пойдёт в зачёт и одежда и металл оружия погибших разбойников.

Последнюю ночь ночевали на удобном для причаливания стругов берегу. Небольшая поляна, окаймлённая густым лесом, обещала покой и безопасность, а со стороны реки выставили боле многочисленное охранение, чем со стороны леса. Развели костры, приготовили кашу с сушеным мясом, наелись и после того как котлы вымыли в реке и отдраили их песком, улеглись спать.

Ночь прошла спокойно, единственно, что мешало спать, крик каких-то птиц в лесу. Но уставшие за световой день и гребцы, и воины, время от времени подменявшие на вёслах гребцов, спали как убитые. Утром чуть светать стало, Степан поднял людей, и всё повторилось как вечером - костры, варево и завтрак. Выдраив котлы, погрузились на струги и поплыли дальше.

* * *

- Мама, мама, смотри от реки кто-то идёт к нам, - закричала Божена и стала пальчиком указывать в сторону реки.