Когда Надя объявилась с пакетом напитков и провизии, Ерожин, лежа на спине, продолжал изучать иллюстрированный журнал.

— Ты поднимешься и сядешь в кресло или прикажешь подать тебе ужин в постель? — спросила она, снимая пальто в прихожей.

— Я поднимусь и сяду в кресло,. — мрачно ответил Петр Григорьевич.

— Тогда поднимайся, — попросила Надя и исчезла на кухне.

Подполковник покинул тахту и, прихрамывая, направился к шкафу. Его махровый халат после «кадковского» погрома чудом уцелел, и Ерожин с удовольствием в него облачился.

Сидя в кресле, он молча наблюдал, как Надя сервирует низкий журнальный стол со столешницей из дымчатого стекла, как ставит на него фужеры и рюмки, раскладывает на тарелочки фрукты и закуски.;.

— Хочешь, я переоденусь к ужину? — кокетливо спросила молодая женщина, покончив с приготовлениями.

— Переоденься, — без всяких эмоций согласился Ерожин.

Надя открыла шкаф, достала платье и ушла с ним в ванную. Пока она там занималась собой, Петр Григорьевич, глядя в одну точку, неподвижно застыл в кресле. Надя вышла. Она чуточку подвела глаза, и от этого они стали еще темнее. За время болезни Петра жена побледнела и немного осунулась, но сейчас, при помощи косметики, цвет лица восстановила.

Молодая женщина в этот момент и впрямь была удивительно хороша. Но реакции мужа Надя не дождалась. Он смотрел мимо.

— Что с тобой, Петя? Тебе нехорошо? — спросила она и опустилась в кресло.

— Нет, все нормально, — ответил Ерожин и взялся открывать водку.

— Что случилось? Почему ты такой злой и чужой? — прошептала Надя.

— Тебе показалось, дорогая. — Петр разлил водку в две рюмки и поднял свою:

— За все хорошее.

Он выпил залпом.

— Петя, я же водку не пью. Вот вино. Но я не умею откупоривать бутылки. — Голос женщины звучал обиженно и растерянно. Таким своего мужа Надя наблюдать не привыкла.

Ерожин взял вино и ввинтил в пробку штопор.

— Прости, я не сообразил, — сказал он и как бы между делом спросил:

— Ты давно видела Алексея Ростоцкого?

— Десять дней назад. А почему ты этим интересуешься? — в свою очередь спросила Надя и покраснела. Ерожин сделал вид, что смущения жены не заметил:

— Просто так. Он был в Москве?

— Да, он был в Москве и заходил сюда. — Надя не понимала, чего хочет муж, и потому терялась.

— В эту квартиру? — Ерожин снова наполнил свою рюмку и залпом выпил.

— Конечно. Он проверил, как идет ремонт, и связал Вольдемара с киевскими заказчиками, — ответила жена, с тревогой наблюдая, как Петр Григорьевич опять наливает себе водку.

— Ладно, давай выпьем, — предложил Петр и снова поспешил разделаться со своей рюмкой.

— Тебе нельзя столько пить после больницы. — Надю все больше удивляло его поведение.

— Мне ничего нельзя, а другим все можно, — не слишком трезвым голосом возразил Ерожин.

— Петя, я начинаю тебя бояться. В чем дело? — На глазах Нади выступили слезы.

— Меня бояться? Это что-то новое, — усмехнулся супруг.