– Способность видеть появилась только у поздних поколений, – сказал Чарли.

– Ты хочешь сказать, им удалось развить в себе зрение?

– Ага.

Мы смотрели, как один рой, отделившись от стены, устремился к кролику, а от него тут же рванулся назад, к стене. Внезапно он притормозил и повис над пустыней.

– По‑моему, он что‑то увидел, – сказал я.

– Что там можно увидеть? – осведомился Чарли. – Это же пустыня, тут ничего нет, кроме песка да кактусов.

– И следов, – добавила Мэй.

– Что? Это ты о наших следах, что ли?

Секунд десять‑пятнадцать мы наблюдали за роем, который висел на месте, поднимаясь и опускаясь, точно дыша. Теперь он стал почти черным и лишь изредка поблескивал серебром.

Чарли прикусил губу:

– Ты действительно думаешь, будто он что‑то видит?

– Не знаю, – ответила Мэй.

Внезапно рой поднялся и снова пришел в движение. Но полетел он не к нам, а к двери подстанции.

– Он идет по нашим следам, – сказала Мэй.

Следующие пять минут мы провели в напряжении. Рой тем же путем вернулся к кролику, немного покружил над ним и снова возвратился к двери подстанции. Оттуда опять к кролику. И так три раза.

– Застрял, – сказал Чарли, – ходит по кругу.

– Значит, нам повезло, – отозвался я.

Я‑то думал, что поведение роя изменится. В исходную версию «ОХОТЫ» был встроен элемент случайности, позволявший справляться с ситуациями, подобными этой.

Теперь рой описывал концентрические круги, в центре которых находился кролик. И скоро наткнулся на другие наши следы. С мгновение он повисел над ними, потом вдруг поднялся повыше и полетел прямо на нас, точно по тому пути, каким мы шли к складу.

– Черт, – сказал Чарли. – Похоже, мы здорово влипли.

Мэй с Чарли метнулись к окну. Я закричал:

– Нет, нет! Не подходите к окну!

– Что?

– Он вас увидит! Отойдите от окна!

Как следует спрятаться на складе было негде. Рози с Дэвидом заползли под мойку. Чарли, не обращая внимания на их протесты, притиснулся к ним. Мэй скользнула в темный угол, забившись там между полками.

В наушниках треснуло.

– Эй, ребята. – Это был Рикки. – Один направляется к вам. А, м‑м… Нет… Два других тоже присоединились к нему.

– Рикки, – сказал я, – уйди из эфира.

– Что?

– Отключись, Рикки.

Я опустился на колени за стоявшей в главном складском отсеке картонной коробкой с какими‑то припасами. Коробка была не настолько велика, чтобы укрыть меня полностью. Как бы то ни было, ничего лучшего я придумать не смог.

Прошло секунд десять‑пятнадцать. Я видел солнечный свет, вливавшийся в расположенное над раковиной северное окно. Свет оставлял на полу слева от меня белый прямоугольник.

Снова треск в наушниках:

– Почему ты отказываешься от связи?

– Рикки, эти штуки умеют слушать, так что отключись.

Я потянулся к висевшему у меня на поясе передатчику и выключил его. И знаками велел всем остальным сделать то же.

Чарли пошевелил губами, беззвучно говоря мне что‑то. По‑моему, он говорил: «Этот тип хочет, чтобы нас убили».

Прошло не больше двух‑трех минут, которые показались нам вечностью. Я не сомневался, что первый рой уже совсем близко. Правда, в окнах он пока не показывался, и я не мог понять, на что он потратил столько времени. Но тут я заметил, как сияющий белый прямоугольник на полу заливает тусклая серость.

Рой был здесь.

Мне казалось, что к гудению кондиционера присоединился какой‑то глубокий, монотонный звук.