– Селестина, не мне учить тебя правилам! Согласно уставу, каждой экзорцистке положено иметь личного ангела-хранителя, и ритуал возможно осуществить лишь путем телесной близости, забрав девственность. Тебе же все равно рано или поздно придется выбирать одного из нас. Не я – так значит кто-то другой…

    Я багрово покраснела, поспешно отводя взгляд от некоей части его тела, рельефно прорисовывающейся под тонкой тканью туники и наглядно свидетельствующей о непоколебимой готовности провести обряд сейчас же, прямо на этом подоконнике. Натаниэль растерянно ойкнул и прикрылся ладошками.

    – Да пойми же ты, глупый, – виновато промямлила я, – ну не люблю я тебя, не люблю!

    – Да при чем тут любовь? – вспылил выведенный из себя ангел. – Это же ритуал!

    – А без любви не способна я этим заниматься! – я упорно отводила глаза. – Это уже изнасилование какое-то получается!

    – Да ну, с чего бы это вдруг! – опешил юноша. – Ты просто закрой глаза и расслабься, а все остальное я сделаю сам! И к тому же, я-то ведь люблю тебя искренне и страстно!

    Но я отрицательно помотала головой и на всякий случай крепко зажала подол ночной рубашки между плотно стиснутых коленок:

    – Даже и не проси. Все равно я не стану опошлять вульгарным согласием твою возвышенную любовь!

    Натаниэль огорченно всплеснул руками и страдальчески возвел очи к потолку, недвусмысленно проклиная мое злополучное упрямство. А мне так и хотелось съязвить на счет того, как крепко он блюдет божьи заветы, заставляющие его лазить по ночам в окна девичьих спален с целью воплощения в жизнь хитроумного плана превратиться в личного ангела-хранителя одной упрямой рыжеволосой экзорцистки. К счастью, а вернее – на беду Натаниэля я никогда не пренебрегала практиками по защитным молитвам, в связи с чем крылатый ловелас и провисел недвижимо на подступах к моей кровати долгие пять часов. Мне же это грозило крупными неприятностями в виде недопуска к годовому экзамену по божьему слову. Осознав всю масштабность последствий своего безрассудного поступка, я приуныла. Видимо, эти душевные метания отразились на моем неумытом лице столь красноречиво, что Натаниэль ликующе расправил крылья и попытался неловко облапить меня своими гламурно загорелыми накачанными руками. Я возмущенно фыркнула:

    – Да я лучше в монашки подамся, к кармелиткам. Там как раз девственность ценится превыше всего прочего и является обязательным условием для вступления в общину благочестивых сестер.

    Ангел коротко хохотнул и подмигнул мне с самым скабрезным видом:

    – Аллилуйя Господу, даровавшему девицам доверчивость! Сел, неужели ты наивно веришь в хваленую непорочность божьих невест? Ну-ну! То-то Уриэль чуть ли не каждую ночь в монастырь летает. Говорят, сестра Аннунциата славится непревзойденной белизной кожи и пышной грудью шестого размера, а…

    Но я торопливо зажала рот не в меру говорливого юноши своей крепкой ладошкой:

    – Ну и трепло же ты, Нат! Меня ничуть не интересуют подробности личной жизни твоего начальника! И вообще, уматывал бы ты подобру-поздорову, пока подъем не объявили и тебя не застукали в коридорах женского общежития.

    Натаниэль молодецки повел красивыми плечами:

    – Ну и что? Тебе же рейтинга в глазах сокурсниц добавлю. Весна ведь, экзамены на носу, самое подходящее время хранителями обзаводиться…

    Донельзя раздосадованная его упертой, однобокой настойчивостью, я молча ухватила Натаниэля за руку, развернула к себе спиной, открыла входную дверь и пинком выпихнула упорствующего ангела из комнаты.