Я хотела побыть наедине с собой, чтобы вновь обрести хоть какую-то надежду.

Поклонившись собравшимся, я подошла к основанию лестницы и спросила у Райзеля:

— Вы проводите меня, маг?

— С радостью, миледи, — хрипло проворчал он.

Казалось, он был благодарен мне за то, что я помогла ему выйти из неловкой ситуации. Я взяла его под руку, и мы вместе покинули бальный зал.

У себя за спиной я услышала пронзительный вопль Скура:

— Будь начеку, маг! Ты осмелился пойти против того, чего не понимаешь!

Райзель не повернул головы и даже не замедлил шага, поднимаясь по лестнице, но его ответ разнесся от одного конца зала до другого.

— Я всегда буду остерегаться тебя, Скур.

Меня вдруг затрясло. То была реакция на пережитое. Чтобы не споткнуться, я еще крепче ухватилась за локоть мага. Он бросил на меня взгляд, то ли успокаивающий, то ли вопросительный, но так ничего и не сказал, пока мы не прошли по коридору к моим покоям.

Перед дверью я остановилась. Я не собиралась пускать Райзеля в мои комнаты — или мысли — до тех пор, пока эта ночь не закончится и не разрешатся все сомнения. И все же обсуждение кое-каких проблем нельзя было откладывать. Прижавшись к двери, чтобы унять дрожь, я заглянула ему в лицо и проговорила:

— Маг, тебе удалось уничтожить Дракона Скура. Значит, он не был Истинным?

Райзель избегал смотреть мне в глаза; он внезапно постарел на несколько лет.

— Только тот, кто способен создавать Истинное, может уничтожить его, — произнес он устало. — Вполне возможно, что мне сопутствовал успех лишь потому, что Дракон не успел обрести Истинности.

— Ты сам в это не веришь. — Я старалась скрыть свой страх под маской суровости. — Если маг королевы Дамии овладел таким могуществом, почему она до сих пор не объявила об этом и не потребовала корону?

Он пожал плечами.

— Может быть, Скур сделал свое открытие совсем недавно, и оно нуждается в проверке. Или его способность создавать и уничтожать Сущности чем-нибудь ограничена. — Он по-прежнему не смотрел мне в глаза. — Я не могу в этом разобраться.

«Поэтому и боишься, — поняла я. — Твои планы под угрозой. Возможно, ты пытаешься защитить их, заставив меня свернуть со своего пути».

— Нет. Если твои предположения верны, я обречена, — холодно сказала я вслух. — Если Дракон Скура не является Истинным, значит, где-то в нашем королевстве живет настоящий Дракон — такой, какими были Императоры, способные принимать облик человека. Разве это не так, маг?

Он кивнул, по-прежнему глядя в пол.

— Кто же тогда этот Дракон, если не сама королева Дамия? И как она решилась на такой поступок?

Вот теперь Райзель поднял глаза. Страх (или страсть?) плавился в них.

— Нет, — сказал он столь истово, словно я усомнилась в его разумности. — Это не так! Дамия вовсе не дура, чтобы играть в игры, когда можно впрямую добиться искомого результата. Тут какой-то подвох. Если она Сущность, почему королева медлит? Нет! — повторил он, оживляясь. — Ее нахальство показывает, что, с одной стороны, она не может управлять Драконом, а с другой — не боится его. Она не знает, кто является Сущностью, образ которой вызывает Скур, и потому проявляет осторожность.

Вполне разумное объяснение, настолько разумное, что у меня чуть не исправилось настроение. Я снова могла надеяться, строить планы и бороться. Однако мне совсем не понравился тоскливый взгляд Райзеля; похоже, он оценивал положение иначе.

Неожиданно, прежде чем я пришла к какому-нибудь выводу, он сменил тему:

— Миледи, — негромко проговорил он, и мне вдруг показалось, что он готов умолять, — почему Кашон бросил Тоуна в одиночестве?

Райзель удивил меня и заставил поверить, что я на правильном пути.