Звуки побоища привлекали всё новых и новых зеленокожих, - сбитые с толку и напуганные лавой, они, похоже, с облегчением бросались в бой. В центре зала возвышался постамент, на котором до землетрясений стояла какая-то статуя. Оценив количество орков и гоблинов, напиравших со всех сторон, Феликс пришёл к выводу, что, так или иначе, но конец близок. Он глянул на Убийцу, единственный глаз гнома светился безумной яростью.

- Вперёд, - рыкнул он и бросился в гущу врагов.

Феликс не отставал, они вместе прорывались через орду зеленокожих, рубя и коля всех, кто вставал у них на пути. А вокруг было полным-полно орков и гоблинов, готовых встать на место упавших. Феликсу пришлось отбросить все свои приёмы фехтования и просто наотмашь махать мечом вокруг себя. В данном случае нападение было лучшей и единственной формой защиты. Это работало - они медленно, но верно продирались сквозь гущу врагов.

Тем не менее толпа злобных, крикливо тараторящих тварей, становилась все плотней. С губ и жёлтых клыков во все стороны летели брызги слюны. Гоблины таращили свои похожие на блюдца глаза, в которых отражались яркое свечение лавы. Они тыкали в Феликса своими копьями. Одни ему удавалось отбить мечом, другие отводились в сторону его кольчугой, но некоторые доставали его плоть, оставляя кровоточащие порезы. Феликс сознавал, что рано или поздно кому-то из этих маленьких тварей удастся нанести ему смертельную рану. Но он продолжал драться с прежним ожесточением.

Готрек рубил, кромсал и кроил словно одержимый. Кровь струилась из дюжины небольших ран, но это не могло остановить его. Ужас, который он внушал зеленокожим, был Готреку только на руку. Они замирали перед Убийцей на то самое критическое мгновение, когда лезвие топора отсекало им головы. Некоторые пытались броситься наутёк, но натыкаясь на других зеленокожих, становились лёгкой добычей для топора Готрека.

Убийца двигался сквозь толпу орков и гоблинов, словно тигр - сквозь свору мелких шавок, сокрушая черепа, дробя руки и ноги и ломая позвоночники каждым своим ударом. Каждый взмах его топора нёс смерть врагам гнома, сопровождаясь жутким звуком скотобойни, когда тесак забойщика разрубает приготовленную на убой тушу.

Казалось, что с ним невозможно сражаться, но задние ряды напирали на передние, и вся эта неуправляемая толпа гоблинов продолжала наседать на Убийцу. Когда в центре зала перед Феликсом оказался запримеченный ранее постамент, он без раздумий вспрыгнул на него, через мгновение рядом с ним оказался и Готрек. Стоя плечом к плечу, они оглядели окружавшее их море зелёных морд. Гоблины бесновались и кричали, размахивая копьями и щитами. Феликс видел их длинные носы, огромные глаза и длиннющие зубы. Некоторые были в ошейниках, утыканных шипами, другие были все в пене, словно бешеные псы.

В дальнем конце зала Феликс увидел Золотого Зуба со своими орками-телохранителями. Орочий пират тоже увидел их с Убийцей и, издав яростный вопль, начал проталкиваться сквозь дикую толпу. Феликсу совсем не улыбалось снова встречаться с вождём зеленокожих и его громилами. Повсюду с оглушительным грохотом сыпались камни и крошились колонны. Жара зашкаливала. Творившееся в зале безумие подсвечивалось ярким оранжевым светом. Эта жутковатая картина отпечаталась в мозгу Феликса, как если бы все застыли на одно мгновение, и какой-то художник запечатлел это на своём холсте.