— Ты ничего не имеешь против? — в голосе ее все-таки чувствовалась некоторая робость.

— Провалиться мне на месте, если я что-то имею против, — блаженно простонал Мик. — Наоборот: я всю жизнь хотел, чтобы нашлась женщина, которая касалась бы меня так постоянно.

— А если я осмелюсь на что-то большее? — спросила Фэйт, опускаясь ниже.

И это было начало нового исступленного витка блаженства, за которым пришло очередное забытье в непостижимом слиянии душ и тел…

Не сразу проснувшись, Мик резко сел в кровати и только после этого открыл глаза. Через окно в комнату струился яркий свет зимнего солнечного дня. Звонил телефон. Поймав трубку, Мик поднес ее к уху.

— Пэриш слушает.

— В общем, так, старик, — без всякого вступления проскрипел в трубку голос Натана Тэйта, — четверть часа назад нам удалось схватить этого сукиного сына.

Мик проснулся совершенно.

— Схватить? Где? При каких обстоятельствах?

— Этот тип самым нахальным образом снова завалился в ресторанчик Мод и как ни в чем не бывало заказал завтрак. Мод приказала обслужить его, а сама выскользнула из зала и немедленно позвонила нам. Сейчас мы оформляем протокол задержания. Я позвонил в техасский департамент общественной безопасности; полагаю, они официально попросят переслать парня к ним, так что до конца недели мы избавим наш округ от присутствия в нем этого ублюдка. В любом случае можешь передать своей драгоценной Фэйт Уильямс, что ее бывший муженек за решеткой, и она может ни о чем не беспокоиться.

Мик швырнул трубку на рычаг и обернулся. Фэйт, приподнявшись, смотрела на него во все глаза.

— Фрэнк арестован, Фэйт.

Фэйт судорожно вздохнула и, зажмурив глаза, закрыла лицо руками.

— Ну, наконец-то, — еле слышно вымолвила она.

— Некоторое время он посидит в кутузке, а затем его вышлют под охраной в Техас. Теперь тебе нечего бояться.

Фэйт открыла глаза, и с ресниц ее скатились две слезинки.

— Боже, Мик! — Позабыв о всякой сдержанности, она повисла у него на шее, из груди ее вырвался стон облегчения. — Боже, Мик, у меня словно камень с души свалился.

Мик держал ее в объятиях, прислушиваясь к смеху, смешанному со слезами, и не мог отделаться от ощущения, что не все так просто, как он сам только что изложил, и история с ее бывшим мужем ни для Фэйт, ни для него еще не закончена.

— Давай устроим праздник, — предложила вдруг она, вся сияя от радости. — У меня тысячу лет не было праздника.

— Как захочешь, — отозвался Мик. — Устроим вечеринку? Я смогу собрать по такому поводу кучу не кучу, но приличное число людей, причастных…

Фэйт прижала к его губам пальчик.

— Не желаю никаких людей! — хрипло прошептала она. — Хочу праздновать вместе с тобой и ни с кем больше.

За свою жизнь Мик принимал участие в бесчисленном количестве праздников и вечеринок по случаю завершения успешной операции, по случаю женитьбы друзей, по случаю рождения их детей. Но никто никогда не праздновал что-нибудь с ним одним, только с ним. Не было такого случая, и все тут!

— О’кей, — сказал он, подозрительно часто моргая. — Что именно ты хочешь предложить?

Фэйт вдруг покраснела и прикусила губу.

— Вообще-то, со стороны все это должно выглядеть ужасно.

— Что именно? О чем ты?

— Ну-у, ужасно ведь так радоваться из-за того, что кого-то посадили в тюрьму.