— Садись, садись. — Леди Брентмор нетерпеливо показала на большое кресло. — Я заработаю шейный ревматизм, если буду задирать голову к твоему лживому, пронырливому лицу.

— Уверяю вас, миледи, я приехал не для того, чтобы обманывать вас. — Вариан сел и тут же решил, что хозяйка заранее приказала набить кресло щебенкой и закрасить. — Мне говорили, что вы дали разрешение своему сыну Джейсону обращаться к вам. Я надеялся, что оно распространяется и на его дочь.

— Если позволишь, мы не будем говорить об этой чепухе, — резко сказала она. — А обмануть меня ты не сможешь. Я не зеленая девчонка, мне нельзя заморочить голову льстивыми словами или красивым лицом. Красота человека в его делах, а то, что сделал ты, и повторять нестерпимо. Я все про тебя знаю, Иденмонт. — Она сверлила его светло-ореховыми глазами. — Про тебя, Дэвиса, Байрона и остальных. Вертихвосты, а ты среди них самая черная сорока.

— Юношеские увлечения, мадам. Безрассудства молодости.

— Полгода назад ты трахнул подряд двух итальянских графинь, банкиршу и булочницу. Булочницу! Неужели у тебя совсем нет чувства достоинства аристократа?

— Все моя безгрошовая юность, как я уже сказал. Но теперь я женатый человек, миледи, и сознаю свою ответственность.

Она подалась вперед:

— Сознаешь настолько, что понимаешь, что тебя унесло за много миль вниз по Темзе и нет весла, чтобы плыть обратно? Потому что я не собираюсь грести за тебя, милорд. Если ты надеялся, что я это сделаю, то подумай получше — тем, что тебе заменяет мозги.

— Уверяю вас, у меня нет иллюзий на этот счет. — Вариан повертел в руках бокал бренди. Начало тяжелое, дальше будет еще хуже. — Я хорошо понимаю, что вы подозреваете, — любой, кому известна моя репутация, подумал бы то же самое. Могу заверить вас, что я привез сюда Эсме не для того, чтобы выманить у вас приданое. Я женился на ней не потому, что у нее богатая бабушка.

— Но ты знал, что она у нее есть, не так ли?

— Эсме никогда не говорила о том, что у нее есть наследство. Более того, все, что я знаю о вашей семье, свидетельствовало о противном. Я достаточно часто пускался в азартные игры и могу распознать чрезвычайно убогие шансы.

— И все же ты женился на ней. — Да.

— И я должна верить, что не преследовал при этом своих интересов.

— Я женился на ней потому… — Вариан смотрел в стакан, как будто там мог прочесть слова, более ясные, чем то, что было у него на сердце. — Потому что я к ней очень привязан, — натянуто закончил он.

Вдова фыркнула:

— У меня другое представление о привязанности, сэр, и иное понятие о здравом смысле. Ты на ней женился, хотя знал, что не можешь ее кормить, одевать и дать жилище. Она просто дитя — а ты надеваешь ей кольцо на палец и везешь в дом, где собираешься жить на чужой счет?

— Вы говорите то, в чем я сам обвинял себя тысячу раз. Дело сделано, его не изменишь.

— Нет таких узлов, которые нельзя было бы развязать, — резко сказала она, — если человек готов платить. Тебе я не дам ни гроша. Но аннулировать этот брак я считаю разумным и очень привлекательным вложением капитала.

Его пальцы впились в хрустальный стакан.

— Это не обсуждается.

— Почему? Не хочешь ли ты сказать, что бедное дитя уже носит ребенка?

— О Боже, нет! — Стакан дрогнул в его руке, расплескав бренди на ковер. Немного, несколько капель, вот и все.