Рядом из копны высунулась голова в шерстяной шапке, он уловил испуганный взгляд зеленых глаз. Вариан потянулся к ней, но Эсме швырнула в него охапку сена и покатилась к задку телеги. Он схватил ее за ногу, она извивалась, яростно колотила руками, потом навалилась на него, чтобы он не мог двинуться.

Весу в ней было немного, но она ударила его головой в плечо с такой силой, что, как он был уверен, должно было сломаться то или другое, потому что боль отдалась в шею и руку. Но времени на передышку не было, она извивалась и старалась вывернуться. Он обхватил ее больной рукой, придавил, перекатился и оказался сверху. Она мгновенно затихла.

Вариан уставился на нее. Шерстяной шлем сполз на глаза. Вариан сорвал его и швырнул на дорогу.

Телега остановилась, возница кричал, но Вариан не обращал на него внимания.

— Слезаем, — приказал он. — Тебе дать как следует или так слезешь?

— Не бей, я сойду, — буркнула она.

Вариан скатился с нее, подхватил ее сумки и выбросил на дорогу.

Она села, потирая затылок и жалобно глядя зелеными глазами. Вариан спрыгнул с телеги и подал ей руку. Какое-то время Эсме смотрела на его руку, потом поджала губы и соскочила без помощи. Когда ноги коснулись земли, она покачнулась и ухватилась за телегу.

Вариан поднял ее на руки, отнес на обочину дороги и усадил на большой белый камень.

Возница что-то сказал по-албански и засмеялся. Эсме густо покраснела.

Вариан порылся во внутреннем кармане плаща и достал монету. Бросив Эсме предупреждающий взгляд, он подошел к вознице.

— Faleminderit, — сказал он. — Извини за беспокойство. Он протянул монету. Албанец помедлил, потом кивнул и цокнул языком.

— О да, возьми, — сказал Вариан. — Купи себе ракии. Возница посмотрел на Вариана, перевел взгляд на Эсме, улыбнулся и взял монету. Произнес непонятную речь и уехал.

Вариан подобрал сумки и промаршировал обратно к камню. Он бросил сумки ей под ноги.

Его переполняло негодование. Оно распирало грудь, било в уши, так что все окружающее качалось и шумело, как огромное море. Он посмотрел на нее.

В хмуром свете дня волосы блистали медью. В них запутались соломинки, обрывок крысиного гнезда, несколько узловатых усиков травы прилипли к лицу. Она напялила свою старую, худшую одежду или скорее всего выменяла ее у нищего.

Если бы он подольше просидел в кофейне, она бы улизнула. Надо было отпустить ее, пусть катится к дьяволу, если хочет. Он за нее не отвечает. Он ни за кого не хочет отвечать. Ему заплатили за то, чтобы он присматривал за Персивалем, он и этого не смог сделать должным образом. Как кто-нибудь может присматривать за ней? Что он будет с ней делать?

Вариан огляделся. Внизу блестела река. На противоположном берегу лежала деревенька. Горы полностью скрывали узкую долину. Даже если смотреть с цитадели Берата, не увидишь, что там внизу.

Вариан не желал ни смотреть, ни думать о том, что находится позади или наверху. Он с утра хотел уехать отсюда, и ничего больше. Только это не поможет. Даже издали Эсме будет его преследовать. Он круто повернулся к ней.

— Какого дьявола?! Что с тобой? Куда ты отправилась, черт возьми? Как ты думаешь, сколько бы ты прошла — девушка, одна, без денег? Далеко бы убежала, пока тебя не схватил бы твой будущий любовник или не столь любящие руки?

— Вы поступаете очень дурно, Вариан Сент-Джордж, — ответила она. — Удержите меня — и будет только хуже. Я не могу ехать с вами на Корфу. — Эсме подняла голову и посмотрела холодно и твердо. — Вы лучше других должны это понимать. Вы — человек мира. Вы знаете свой мир. Вы видели мой. И знаете меня.

Он стиснул руки. Ему хотелось трясти ее. Секунду назад он готов был ее ударить.