— Из этого старого сундука мы сделаем больницу, господин Фонтен.
— Да, — сказал архитектор, — ни на что другое он не годен.
— Как вы думаете, больным здесь будет удобно?
— Во всяком случае, им не будет ни душно, ни тесно.
— Воздух, — сказал Жак, — одно из моих лечебных средств.
— Так вы врач, сударь?
— Врач-любитель, да.
— Надеюсь, вы дадите мне распоряжения, как и что отделать внутри здания, — сказал архитектор, — мне чаще приходилось строить замки, чем больницы.
— То есть, — с улыбкой сказал Жак, — вы построили больше бесполезных вещей, нежели полезных.
— Гражданин занимается филантропией? — спросил г-н Фонтен.
— Да, сударь, я филантроп-любитель. Что до садов, то, мне кажется, их не надо трогать, — продолжал Жак. — Там есть тенистые липовые аллеи, где можно укрыться от жары, и есть открытые места, где можно погреться в лучах слабого декабрьского или январского солнца.
— А что вы собираетесь разместить в огромной оружейной зале с ее фамильными портретами и рыцарскими доспехами? Она больше, чем весь Лувр.
— Крытую галерею для зимних прогулок. Ее будут хорошо отапливать. Вы думаете, больным будет здесь плохо?
— Но надо будет поставить в каждом углу по печке, — заметил архитектор.
— Печи вредны для здоровья, но здесь есть большой камин, вы думаете, он только украшение?
— В этом камине придется сжигать дубы целиком.
— Ну что ж, и будем сжигать, вокруг замка Шазле десять тысяч арпанов леса, следовательно, найдется около десяти тысяч дубов для топки. Но я, как вы знаете, люблю, чтобы все было таким, как следует, мне надо семьдесят или восемьдесят комнаток для моих больных. Разместите комнаты для больных в первом этаже, а во втором оборудуйте мне столько же комнат для бедняков.
Архитектор принялся за работу, он стал прикидывать на глаз, измерять, сравнивать; Жак Мере тем временем задумчиво и мечтательно смотрел в сторону Аржантона; наконец, через два часа, архитектор составил смету.
— Если мы не будем покупать материалы для строительства, а воспользуемся только тем, что у нас есть, и если сделаем перегородки из простого некрашеного дерева или оштукатуренные, это обойдется в шестьдесят или семьдесят тысяч франков.
— Я даю вам семьдесят тысяч франков, дорогой господин Фонтен, — сказал Жак.
Он написал:
«Прошу господина Энгерло выдать господину Фонтену по его усмотрению целиком либо частями семьдесят тысяч франков, с условием что замок Шазле будет перестроен в больницу до конца июня текущего года».
И он поставил свою подпись.
Господин Фонтен со своей стороны дал Жаку обязательство закончить работы к намеченному сроку.
Архитектор спешил, он хотел в тот же вечер уехать в Париж. Жак Мере проводил его прямо к дилижансу.
— А ваш дом в Париже? — спросил г-н Фонтен. — О нем пока разговора нет?
— Я напишу вам, — обещал Жак. — Он нужен мне только к зиме.
Господин Фонтен попрощался с Жаком, сел в дилижанс и уехал.
XV. ECCE ANCILLA DOMINI
Прошел март и половина апреля. В отношениях молодых людей друг к другу ничто не переменилось.
Жак Мере обходился с Евой по-прежнему. Он был неизменно доброжелателен во всем: в словах, в тоне, во взгляде; но в его поведении не было ни тени нежности или любви. Он все время держался на расстоянии.
Ева была полна смирения, покорности и нежности, которые просвечивали в каждом ее слове. |