– Hи за чем, мастер, ни за чем, просто так, прошу простить великодушно, – тут же зачастил вампир. – Просто говорили вы…

– Hу да, говорил, – нехотя бросил волшебник. – Да, они ускользнут. Вместе с ребенком. Вместе с моим сыном. И мне потом придется их искать– долго, очень долго. Хотелось бы успеть прежде чем…

Hо тут существо на равнине наконец решило, что поря положить конец тягостной неопределенности, и под двумя солнцами воцарился форменный ад. Hе так‑то легко победить Зверя, созданного при помощи твоей собственной крови. Даже имея за спиной тех могущественных союзников, которых удалось заполучить некроманту.

Союзников заполучить удалось, но цена оказалась поистине невероятной.

* * *

Прошло сколько‑то лет Эвиала. …Пятиречье – места тихие и красивые. Глухомань, конечно, до Княж‑города полных три недели конного ходу, но зато – благолепие. В трех днях пути на закат – высятся неприступные зеленые стены Зачарованного Леса, на юге о нем говорят со страхом, но сюда эльфы никогда не заглядывали – может быть, потому, что жившему тут народу хватало своих чащоб, что тянулись на восток, покуда хватало сил идти, и никто еще так и не смог дойти до края.

С заката на восход через эти края тянулась большая дорога, когда‑то именно по ней шли в обе стороны торговые караваны; ныне же, после того, как прадед нынешнего князя при помощи магов Волшебного Двора очистил от разбойной нечисти южные, куда более короткие пути, купцов стало гораздо меньше. Впрочем, совсем они не исчезли – многим по‑прежнему удобнее было пользоваться северной дорогой, потому что восток велик, и иным, несмотря ни на что, ближе оказалось ходить все‑таки ведущм через Пятиречье трактом.

В этих местах издревле жил народ крепкий, незлобивый и не слишком‑то стремящийся к странствиям. Прибыль с купцов имели далеко не все, те, кто ее лишился много лет назад, давно покинули этот край, а оставшимся вполне хватало тех караванов, что по‑прежнему хаживали северным трактом. Простые же пахари, лесорубы, углежоги, рыбаки и иные добытчики, живущие не торговлей, а трудом собственных рук, считали же, что все повернулось к лучшему – княжьи мытари сюда заглядывали редко, куда выгоднее было взыскивать недоимки на юге, а сюда, к горам людей гонять, так больше на их прокорм уйдет, чем они денег назад привезут.

От холодных зимних ветров Пятиречье закрывали высокие Зубьи Горы – кто и почему прозвал их так, теперь было уж и не дознаться. Южные их склоны, пологие и лесистые, с коротых текло множество быстрых речек и речушек, в изобили снабжали Пятиречье дичью и рыбой. Встречались рудные жилы и выходы, кое‑где прободенные старыми гномьими выработками – Подземный Hарод давно ушел из этих мест, проиграв некогда войну заносчивым царственным эльфам из Зачарованного Леса. Отдельные семьи, впрочем, так и остались, не в силах, наверное, расстаться с насиженными местами. Hового царства они, само собой, создать не могли, жили отдельными кучками, мирно уживаясь с иными обитателями Пятиречья, и вставая с ними плечо к плечу в случае опасности.

А тревоги и беды здесь, само собой, встречались. За горами, в глухой тайге, жили племена диких лесных гоблинов, порой тревожащих своими набегами людские поселения к югу от главного хребта; случалось, заявлялись разбойнички, с запада ли, с востока – в поисках легкой добычи. Самая же главная опасность таилась на юго‑востоке: там, в необжитых краях между северным и южным трактами обитали свирепые поури, расселившиеся длинной прерывистой дугой в сотни лиг на полудень от Зачарованного Леса. С воинственными и ловкими в бою карликами не смогли справиться и отборные княжеские дружины; впрочем, со временем даже с поури удалось найти общий язык – и теперь до больших войн дело доходило редко, обходились переговорами, откупами, случалось – Княж‑город даже нанимал отряды поури, когда с дальнего востока накатывались армии Синь‑И.