Бартоломей со смехом хлопнул ладонью по столу, так что кувшин с яблочным вином едва не опрокинулся.

– Ради меня могли бы и не проделывать такой путь, – проворчал он через некоторое время. – Но Катарина на этом настояла. А уж если женщина вбила себе что-то в голову, то непременно добьется этого, верно же? Свадьба состоится через неделю, и, Господь свидетель, будет дьявольски дорогой праздник. Катарина уже вовсю готовится. Завтра с раннего утра придет сюда, чтобы посмотреть, все ли в порядке, и сделать кое-какие покупки. Не женщина, а смерч настоящий.

– Кстати, насчет покупок, – вспомнил Куизль. – У тебя тут случайно табака нет? Мой еще в Нюрнберге закончился.

Бартоломей фыркнул:

– Все те же грешки, верно, Якоб? – Он покачал головой: – Нет, у меня такого не водится. Хотя…

Бамбергский палач вдруг озорно подмигнул Куизлю, и Магдалене на мгновение показалось, что перед ней двое двенадцатилетних мальчишек, задумавших какую-то проделку.

– Знаешь что? У меня к тебе предложение. Возле южного рва лежит дохлая лошадь – видимо, какой-то приблудный извозчик оставил ее там издыхать. Совет не терпит, чтобы такие туши лежали дольше нескольких часов: придурки боятся ядовитых испарений… – Бартоломей призывно взглянул на брата: – Ну, что скажешь? Возьмем тележку да оттащим тушу в сарай. А за это Катарина купит тебе завтра лучшего аугсбургского табаку. Даю слово.

– Сейчас? – спросил Симон в ужасе. – Прямо сейчас собираетесь бродить в тумане?

Куизль пожал плечами и неспешно направился к двери.

– А почему нет? Как же еще отметить палачам встречу, если не за вонючим трупом? Если мне за это табака дадут, я сейчас еще и повешу кого-нибудь.

Бартоломей гортанно рассмеялся, но смех звучал неискренне. Магдалене он даже показался каким-то печальным. Она задумчиво посмотрела, как братья вышли за порог. И хоть Якоб был лишь немного крупнее, казалось, Бартоломей терялся в его тени.

Из темноты еще долго доносился стук деревянной подошвы.

Спустя полчаса Магдалена с Симоном лежали в комнате наверху и молча вслушивались в спокойное, размеренное дыхание Петера, Пауля и Барбары.

Они спали в комнате подмастерья. Георг на время их пребывания согласился перебраться в конюшню. Покинув Шонгау, они столько ночей провели в дешевых трактирах, сараях и на тростниковых постелях в лесу, что комната казалась Магдалене королевскими покоями. Ложе было набито мягким конским волосом, посередине комнаты тянулась теплая труба, а количество блох и клопов держалось в рамках разумного. И все-таки женщина не могла заснуть. Слишком много мыслей кружило в ее голове. Кроме того, ей не терпелось познакомиться с невестой Бартоломея.

– Как думаешь, какая она из себя, эта Катарина? – вполголоса спросила Магдалена у Симона.

По его вздохам и редким движениям она поняла, что ему тоже не спится.

Муж недовольно забурчал:

– Если она хоть немного похожа на Бартоломея, то это, наверное, настоящая дракониха. Хотя она неплохо впишется в нашу семью.

Магдалена легонько ткнула его в бок.

– Хочешь сказать, все Куизли – вспыльчивые грубияны?

– Ну, если посмотреть на твоего отца, на его брата и на Георга, то именно такой вывод и напрашивается.