Куизль фыркнул:

– Каждый платит, сколько может. С чего бы мне вытягивать из бедняков последние гроши? Чтоб они выздоравливали, но помирали с голоду?

– Пообещай хоть, что не станешь держать это сердце в комнате, а отнесешь в сарай, – вздохнула Барбара.

Она не стала говорить, что деньги им не помешали бы еще и потому, что отец в последнее время все чаще прикладывался к бутылке. Вот и теперь комнату наполнил сладковатый запах спиртного. По крайней мере, он перебивал вонь гнилого пальца.

Отец отнес мешок в сарай и вскоре вернулся. Барбара тем временем покончила с уборкой и присела на скамейку.

– А ты веришь в это сердце? – спросила она. – Ну, что оно обладает магической силой?

Отец уселся рядом и молча налил себе пива.

– Будь оно так, я бы давно остался без работы, – ответил он через некоторое время. – Тогда каждый просто закопал бы сердце перед домом, и воровству настал бы конец. – Он сделал большой глоток и вытер рот. – Но пусть люди верят, во что им нравится. Не мне их учить.

– Но если б на самом деле были колдуны и ведьмы? – упорствовала Барбара. – Твой дед, Йорг Абриль, ему же доводилось допрашивать и сжигать обвиненных в колдовстве. Неужели он ничего не рассказывал твоему отцу? Может, среди них была настоящая ведьма…

Палач поставил кружку и недоверчиво взглянул на Барбару. Более восьмидесяти лет назад во время преследования ведьм в Шонгау их предок казнил несколько десятков женщин. Барбара поняла, что с таким вопросом зашла слишком далеко.

«Он о чем-то догадывается! – пронеслось у нее в голове. – И кто же меня за язык потянул…»

– А почему ты спрашиваешь? – медленно спросил Якоб.

Барбара с невинным видом пожала плечами:

– Ну, разве не здорово, если б колдуны существовали на самом деле? В смысле, такие, которые творят добро. Я подумала, может, ты рассказал бы…

Палач неожиданно хлопнул по столу:

– Сколько раз тебе повторять, что я не желаю слышать подобную чушь! Довольно и того, что половина Совета верит в эти глупости. Сколько крови из-за этого пролилось!

– Крови, которая на наших руках в том числе, – глухо пробормотала Барбара, но отец, похоже, не услышал ее.

– Хватит болтать попусту, – проворчал он. – Ужин готов? Я есть хочу.

Барбара пожала плечами. В глубине души она была рада, что отец не стал допытываться.

– Варится уже, но мясо пока еще жесткое. Боюсь, придется немножко потерпеть.

Куизль почесал бороду.

– Ну, пока варится, можешь принести из города свежего пива своему старому отцу. – Он приподнял кувшинчик. – Тут уж почти не осталось.

Барбара злобно сверкнула глазами:

– А тебе не кажется, что уже достаточно? И вообще, ты обещал, что отпустишь меня сегодня на танцы!

– Если по дому все сделаешь. Как-то я теперь не уверен, что эта идея с танцами так уж хороша. И без того народ по трактирам болтает на твой счет, особенно парни…

Барбара вскочила от злости.

– Ты обещал! Я полдня для тебя спину горбила. Мог бы и сам разок прибраться. Я… я тебе не служанка, как мама в свое время!

Она запнулась, так как поняла, что зашла слишком далеко. Ей показалось на мгновение, что отец готов взорваться, знаменитый своими приступами гнева. Но тот лишь кивнул и поднялся.

– Ладно, сам схожу. Воздух тут все равно слишком ядовит, чтоб дышать.

Барбара с грустью смотрела ему вслед, как он прошел мимо грядок и яблонь и направился к Речным воротам. Палач походил на упрямого и одинокого великана. Барбара пожалела о последних своих словах, но вернуть их уже не могла.