Изменить размер шрифта - +
Была сделана только половина дела, и это была самая легкая половина, теперь предстояло заставить регента решиться на такие поступки, которые он терпеть не мог, а именно: на тактику «западни и капканов».

Для начала Дюбуа выяснил, где регент пребывает и что он делает.

Принц был в своем кабинете, но не деловом, а рабочем — кабинете не регента, а художника — и кончал работу над офортом, доска для которого была подготовлена его химиком Юмбером. Последний находился тут же и на соседнем столе бальзамировал ибиса по способу древних египтян, который он, по его словам, вновь открыл. В это же время секретарь читал принцу какое-то послание, шифр которого был известен одному регенту. Внезапно дверь отворилась, к великому изумлению регента, так как кабинет этот был его тайным убежищем, и лакей звонким голосом доложил о господине капитане Ла Жонкьере. Регент обернулся.

— Ла Жонкьер, — сказал он, — а это еще что?

Юмбер и секретарь переглянулись, удивленные тем, что сюда, в их святилище, привели постороннее лицо.

В ту же минуту в приоткрытую дверь просунулась длинная и острая мордочка, весьма напоминающая кунью. Сначала регент не обнаружил по ней Дюбуа, настолько неузнаваемо тот был переодет, но острый нос, подобного которому не было во всем королевстве, выдал министра.

Появившееся было на лице герцога удивление сменилось крайней веселостью.

— Как, это ты, аббат? — сказал, расхохотавшись, его высочество. — И что же значит это новое переодевание?

— Это значит, монсеньер, что я сменил шкуру и из лисицы сделался львом. А теперь, господин химик и господин секретарь, доставьте мне удовольствие и отправляйтесь куда-нибудь в другое место: вы — набивать чучело птицы, а вы — дописывать письмо.

— А это еще почему? — спросил регент.

— Потому что мне нужно поговорить с вашим высочеством о важных делах.

— Иди ты к черту со своими делами! Время прошло, вернешься завтра, — сказал регент.

— Монсеньер, — продолжал Дюбуа, — не захочет оставить меня до завтра в этом ужасном мундире, я в нем умру. И поэтому, черт возьми, никогда не утешусь.

— Устраивайся как знаешь. Я решил, что остаток дня посвящу развлечениям.

— Прекрасно, это очень удачно, я пришел предложить вам тоже переодевание.

— Мне — переодевание?! Что ты хочешь сказать, Дюбуа? — спросил регент, решив, что речь идет об обычном маскараде.

— Вот у вас уже и слюнки потекли, господин Ален.

— Говори, что ты затеял?

— Сначала отошлите вашего химика и секретаря.

— Ты на этом настаиваешь?

— Непременно.

— Ну, раз ты уж так хочешь…

Регент отпустил Юмбера дружеским жестом, а секретаря — повелительным. Оба вышли.

— Ну а теперь поглядим, — сказал регент, — что ты хочешь?

— Я хочу представить вам, монсеньер, молодого человека, приехавшего из Бретани, которого мне усиленно рекомендовали. Очаровательный молодой человек.

— И как его зовут?

— Шевалье Гастон де Шанле.

— Де Шанле? — переспросил регент, пытаясь что-то припомнить. — Это имя мне смутно знакомо.

— Неужели?

— Да, мне кажется, я его где-то раньше слышал, но не могу вспомнить, при каких обстоятельствах. И зачем же явился в Париж твой протеже?

— Монсеньер, не хочу у вас отнимать радости открытия, он сейчас вам сам расскажет, зачем он приехал в Париж.

— Как, мне самому?

— Да, то есть его сиятельству герцогу Оливаресу, чье место вы будете любезны сейчас занять.

Быстрый переход