– Беспокоишься?

– Если анализы покажут, что Алис была под действием наркотиков, мы увязнем еще больше.

– Правда? А почему, Лола?

– Подумай сама. Где больница…

– …там наркотики, верно? – ответила Ингрид, стараясь казаться спокойной. – И Диего задержат. Тем более что у полиции и так есть кое‑какие козыри. Испанские.

– Правильно, Ингрид! За свое прилежание ты получишь сладкое, сегодня дежурный десерт – крем‑брюле. Максим очень ловко покрывает его корочкой с помощью паяльника. Не хочешь попробовать, Диего?

– О чем это вы говорите, девушки?

– О твоем прошлом, дорогуша.

– Должно быть, у меня амнезия, Лола, потому что я не нахожу в нем ничего особенного.

– Ладно, расслабься и ответь на мои вопросы. Это ни к чему не обязывает, я просто прикидываю.

– Что значит «прикидываю»?

– Подбрасываю кости и смотрю, как они упадут.

– И что же вы хотите узнать?

– Лейтенант Бартельми плохо владеет языком Сервантеса, но все же ему удалось получить кое‑какую информацию от испанской полиции. Там часто попадаются буквы ЭТА. Расскажи нам все. Мы с Ингрид продали бы родную мать, чтобы услышать забавную историю.

Идальго промолчал, но явно был под впечатлением.

– Наши родные матушки – это немало. Ну же! Сделай над собой усилие – тебе же станет легче.

– Я состою на учете, это верно.

– Я рассчитывала на историю, а не на одно предложение.

– Я никогда не занимался террористической деятельностью.

– Странно. Бартельми, однако, человек скрупулезный.

– Все дело в моем отце.

– Микель Ланда по прозвищу Тксори, то есть «птица» по‑бакски. Член террористической группы. Сидит в тюрьме в Бильбао. Верно?

– Конечно, верно.

– Карли – вымышленная фамилия?

– Нет, это фамилия моего отчима, обыкновенного кастильского коммерсанта. Хотя моя мать даже не была замужем за Тксори, но наша семья всегда была под надзором полиции. После 11 сентября стало просто невыносимо. Я решил все бросить и уехать работать во Францию. Если Алис принимала наркотики, я тут ни при чем! К тому же верится в это с трудом. Я ни разу не видел, чтобы она была под кайфом, когда мы были вместе.

Он повысил голос. Гнев Диего Карли вырывался наружу. Он понимал, что Лола так легко от него не отстанет. К тому же ему было не известно, что еще рассказал ей Бартельми. И действительно, бывший комиссар осталась недовольна уловом.

– Не надо все валить на 11 сентября, Диего. Трудно поверить, что испанская полиция цепляется к первому встречному. У них слишком много других дел.

Диего старался сдержать свой гнев. Лола прикидывала, на сколько его хватит. Его упорство придавало остроту затеянной ими игре в кошки‑мышки.

– Выкладывай все или уходи.

– Что?

– Что слышал. Бартельми говорит, что ты уже в шестнадцать лет стоял на учете как хакер. Так что давай, говори.

– К чему это? Вы и так все знаете.

– Расскажи‑ка лучше о своем отце.

Гордость его была задета, но Лола чувствовала, что у него нет желания расставаться с «Красавицами» и Ингрид. Он повернулся к ней. Американка явно разрывалась между желанием что‑нибудь ляпнуть ни к месту и попробовать его утешить. Хотя Ингрид обожала Париж, она все‑таки находилась вдали от родины, и рассказы об изгнании задевали ее за живое. Сын врага общества был далеко не дурак.