Он снова сделал шаг, и Амели поняла, что теперь наступил ее черед показать свое лицо в усиливающемся свечении декоративных огней.

Амели не была самовлюбленной куклой, но знала, что многие считают ее красивой. Впрочем, даже если серфер и разделял это мнение, он явно не спешил сообщать ей об этом, рассматривая ее с таким холодным и спокойным видом, что ей ужасно захотелось отступить обратно в спасительную тень.

— Звучит заманчиво, — насмешливо сказал он. — Ну и что же я должен делать?

Амели позволила себе немного расслабиться.

— Ухаживать за мной и соблазнить меня на людях, — сказала она ему.

Мгновение она наслаждалась удивлением на его лице. Его глаза недоуменно расширились.

— Соблазнить тебя? — повторил он. Теперь был черед Амели удивляться, потому что его голос мгновенно стал холоднее льда.

— Не по-настоящему, — быстро сказала она ему, прежде чем он успел возразить. — Я хочу, чтобы вы просто притворились, что соблазняете меня.

— Притворился? Почему? — резко спросил он. — У тебя уже есть любовник, которого ты хочешь заставить ревновать? Так?

Амели бросила на него презрительный взгляд.

— Ничего подобного. Я собираюсь заплатить вам за то, чтобы вы испортили мою… мою репутацию.

Несколько секунд Амели рассматривала его и пыталась понять, что значит это странное выражение лица и поднятые вверх брови.

— Могу я спросить, зачем тебе это нужно?

— Вы можете спросить, но я не обязана вам отвечать, — ответила Амели.

— А я не обязан тебе помогать.

Он уже отвернулся, и Амели начала паниковать.

— Я собираюсь заплатить вам пять тысяч франков, — выкрикнула она ему.

— Десять тысяч, и я подумаю, — мягко сказал он, остановившись и обернувшись к ней.

Десять тысяч франков. У Амели свело желудок. Родители оставили ей довольно внушительную сумму, но она унаследует ее только через два года, когда ей исполнится двадцать пять. А пока, чтобы снять такую сумму со счета, ей надо получить одобрение у попечителей, одной из которых была ее крестная мать, которая и составляла часть проблемы.

Ее плечи опустились от разочарования.

Он продолжал идти прочь и дошел уже почти до конца пляжа. Через несколько секунд его уже не будет видно.

Чувствуя горечь поражения, она отвернулась.

Большинство людей, увидев ее в первый раз, думали, что в ее венах течет испанская или итальянская кровь. Ее кожа имела теплый кремовый оттенок, а темно-каштановые волосы были очень густыми и блестящими. Только ярко-зеленые глаза и упрямый маленький нос выдавали тот факт, что в ее венах течет и часть бретонской крови, унаследованной от отца. И лишь совсем немногие могли догадаться, что ее необычная внешность была результатом смеси бретонских генов и бедуинской крови ее матери.

Успокаиваясь, Амели подставила разгоряченное лицо ночному ветру, чувствуя, как он ласково играет ее волосами и вызывает мурашки на коже. Но все это не могло сравниться с ощущениями, которые буквально взорвались внутри нее, когда внезапно мужская рука легла ей сзади на шею.

— Пять тысяч и объяснение, — прошептал в ее ухо уже знакомый вкрадчивый голос.

Он вернулся! Амели не знала, радоваться ей или пугаться.

— И торг неуместен! — продолжал голос. — Пять тысяч и объяснение, или никакой сделки не будет.

У Амели пересохло в горле. Она не хотела рассказывать ему все, но разве у нее был выбор? Кроме того, хуже все равно уже не будет.

— Хорошо.

Что заставляло ее голос так дрожать? Уж точно не то, что его рука была по-прежнему на ее шее.