Там внизу сражение приближалось к концу. Британские военные корабли отправлялись в море, их орудия все еще грохотали. Два нацистских эсминца и полудюжина транспортов были уничтожены и догорали, пылая.

Фаллон сделал круг и направился на север, к Северному сиянию. Борясь за высоту, он обогнул соседние снежные пики и лег на курс, немного восточнее севера.

— Мы не можем достигнуть Шотландии на этом истребителе, в нем меньше половины достаточного количества топлива, — подергал он по плечу Хелверсона. — И даже если союзники вторглись на юге, мы тоже не сможем достигнуть тех портов. Мы попробуем добраться до рыбацких деревень на далеком северном побережье, которые все еще находятся в норвежских руках.

Хелверсон, убрал руку с раненого плеча и кивнул большой головой. Его синие глаза все еще излучали фанатичный яркий свет.

— Мы летим к северной земле Одина. Это хорошо!

Фаллон встревожено поглядел на полусумасшедшего товарища. И он напрягся, когда бросил взгляд на черную точку далеко позади них в небе Авроры.

— За нами нацистский истребитель! — закричал он. — Это дьявол Хейзинг!

У того не было времени отдать распоряжение другим пилотам, чтобы те последовали за ними. Тогда он лично должен быть в том самолете!

Фаллон знал, что молодой офицер гестапо был техничным пилотом. Вопросы Хейзинга в течение того длинного мучительного расследования показали ему это. И он знал, что Хейзинг думает, что Фаллон обладает ценной информацией и при любом для себя риске предотвратит их спасение.

Неустанная прямота в преследовании нациста разбудила новый гнев в Фаллоне.

Воспоминание о тех днях, когда Хейзинг измывался и запугивал его в течение многих часов подряд, заставило Фаллона испытать желание вернуться и встретить своего преследователя в бою.

Фаллон знал, что его возможности в этой битве были бы минимальны, поскольку перегруженный самолет не мог бы маневрировать, чтобы соответствовать истребителю Хейзинга. И его обязанностью было — спастись в далекой Арктике, в прибрежных деревнях за северной дикой местностью, за которой он мог достигнуть Англии с информацией относительно обороноспособности Нарвика, которая была бы жизненно важной для союзнической коалиции.

Он дал газу до предела. Но самолет сзади подползал все ближе. В ревущем темпе миль преследуемый и преследователь мчались над обширной, почти необитаемой дикой местностью — северной Норвегией.

Фаллон видел, как возвышаются зубчатые белые горы, раскинулись мрачные затененные долины, а большие ледники ползли как блестящие змеи к отдаленному морю. Нигде не было ни света, ни дома, ни деревни.

Не присутствовали даже дикие саамы — северные олени, которые обычно паслись на этих бесплодных, безжизненных равнинах далекой, ледяной земли.

И по покрытым снегом пикам и ледникам мерцал громадный блеск Северного сияния. Целое небо впереди казалось палисадом люминесцентного блеска, из которого лучи несли свой свет поперек морозных небес.

Он никогда не видел такой Авроры. Хелверсон сделал архаичный жест почтения к тому сверкающему небу, его глаза светились восторженным огнем.

— Старые боги пробудились этой ночью! И мы идем к ним!

Фаллон на сей раз не смог найти слов для недоверия. Он чувствовал себя загипнотизированным Авророй. Ее жестокие лучи все еще вырастали интенсивно. Это было, как если бы они летели на солнце.

Покалывающие силы казались волнующими, проходя через его опустошенное тело.

Он чувствовал себя так или иначе на краю огромных открытий, которые заставили его забыть о неустанном преследователе позади. Как фанатичный скандинав, он также чувствовал странное, дикое рвение сверхчеловеческих ожиданий, когда они летели.

Глава II

Валькирии

Зверское прерывание вытеснило все странные чувства из сознания Фаллона.