– Смотри, ужин. – Ардис сморщил нос. – Похоже, тут воняет дерьмом.

– Ага, как в роскошном кондоминиуме. – Доди стала рассматривать ведерко. – Ты теперь в «КФС»? Из «Макдоналдса» тебя вышвырнули?

– Нет, я еще в «Микки Ди», но у меня есть связи.

– Связи, чтобы добыть немного долбаных цыплят. – Доди показала своему дружку средний палец. – Дерьмо собачье.

– Грудки и бедрышки, – подмигнул ей Блейдс и бросил взгляд на дочку, проверяя, заметила ли она это. Она заметила, но отвернулась и сделала вид, что ничего не видит.

– Грудки и бедрышки, бедрышки и грудки, – игриво повторила Доди.

– Ага.

Они двинулись к кровати, и по дороге Ардис поставил ведерко на кухонный стол.

Грейс вышла на улицу. Когда она проходила мимо трейлера миссис Вашингтон, та – сегодня вечером она была трезвой – окликнула ее:

– Дитя? Иди сюда.

Она дала девочке одно из свиных ребрышек, которые жарила вчера на уличном гриле, сделанном из банки для масла.

– Спасибо, – ответила малышка.

– Это меньшее, что я могу сделать для той, кто живет с… Впрочем, неважно, пойди и найди себе место, чтобы поесть.

Грейс не стала нигде устраиваться, а просто бродила по стоянке для трейлеров и грызла ребро. Съев мясо, принялась за кость. Зубы у нее еще выросли не все, и горячий сок попадал в дырку, которую проделал кулак Ардиса несколько недель назад. Было немного больно.

Вид у Блейдса был злобный, и Грейс держалась как можно дальше от него.

– Черт бы побрал эту «КФС»! Одни кости, – ворчала Доди.

– У цыплят должны быть кости, дура. В противном случае это были бы… бескостные цыплята. – Запрокинув голову, мужчина рассмеялся, а потом глотнул из бутылки.

Доди замерла с ножом в руке.

– Ты назвал меня дурой?

Ардис не ответил.

– Я тебя спрашиваю. Ты назвал меня дурой?

– Какая разница!

– Какая разница?

– Эй, – сказал Блейдс и сделал еще глоток. – Дура – она дура и есть.

– Пошел ты! – огрызнулась Доди. – И я должна терпеть это от недоумка?

– Кого ты назвала недоумком?

Она молчала.

Ардис повторил свой вопрос.

– Недоумок – это еще мягко сказано, – фыркнула Доди.

Оба они говорили медленно и невнятно – как всегда, когда слишком много выпили, накурились травы или проглотили слишком много таблеток. И почти всегда, когда появлялись из-за занавески, отгораживающей кровать.

– Мягкой бывает твоя задница, когда я тебя трахаю, – сказал Ардис.

Молчание.

– Что ты сказал, недоумок? – наконец произнесла Доди.

Ее приятель повторил оскорбление, после чего встал и направился в сторону кухни.

– Знаешь, просто уйди. И никогда не возвращайся, – велела ему женщина. – Недоумок.

– Пошла ты. Это мой дом.

– Черта с два! – Теперь Доди кричала. – Я за все плачу, а ты ничего не делаешь. Твой дом – там, где нужны бесполезные недоумки!

– Ты платишь?! – заревел Ардис. – Это твое пособие, сука! Ты просто сидишь тут, а твоя задница все толстеет и толстеет, скоро уже в дверь не пролезет.

Доди отвлеклась от цыпленка и повернулась к нему.

– Что? – спросил он.