— Позволено ли мне будет составить компанию прекрасной тэнни? — спросил он, и я впервые обратила внимание, какой красивый у него голос. Изысканный, бархатистый, «вкусный», богатый оттенками и интонациями. Этот голос пьянил не меньше, чем настой на семи травах.

— Позволено, — живо кивнула я. — Эй, хозяйка! Подай-ка нам ещё одну лавку! Благородному юноше не на что сесть! Как мне прикажешь с ним разговаривать — стоя или выворачивая шею?

— Не обязательно лавку, — мягко добавил юноша, и я снова восхитилась его голосом. — Хотя б чурбачок какой-нибудь…

— Но, тэнни, — пролепетала подбежавшая к нам хозяйка постоялого двора. — Как же?.. Ведь он же… Ведь ты же…

— Прошу тебя, керли, — ядовитым тоном отозвалась я. — Неси лавку, чурбан, хоть камень, но я хочу поговорить с этим человеком!

— Да, милая керли, — поддержал меня юноша. — Не откажи нам в такой простой просьбе.

Произнеся эти слова, он со значением взглянул на женщину и она стушевалась.

— Как знаете оба, — махнула рукой она и ушла выполнять приказание. Вскоре мы сидели за одним столом с добрым юношей и болтали как старые приятели — по крайней мере, так могло показаться со стороны. Я чувствовала себя совершенно пьяной и счастливой, человек — он просил называть его Рейнеке, без сословного обращения, — был очень мил и приветливо улыбался. Он спрашивал, куда я иду — я пожала плечами, — и откуда — я махнула рукой, указывая направление. Бродячие торговцы живут немногим лучше мимов и почти так же не уважаются. Но я разносила пряности, а это товар такой дорогой, что на год хватало небольшой торбочки, а ведь я раздавала его с невероятной щедростью.

— Иду, куда ветер несёт, — откровенно призналась я. Рейнеке улыбнулся.

— Я живу точно так же, — подбодрил меня он.

— Не-е-ет, — затрясла головой я. — Так же, а не так. Вот скажи, где ты будешь через декаду?

— Откуда я знаю? — засмеялся Рейнеке, и я замерла, всем своим существом впитывая звуки его волшебного голоса.

— Вот! — торжествующе выкрикнула я, когда смех стих.

— А тэнни о себе — знает? — заинтересовался юноша.

— Нет, — погрустнела я. — Не знаю. Раньше всегда знала, а теперь — фьюить!

— Куда ветер подует, да? — подсказал Рейнеке. — Но кто выследит ветер?

— Не-е-ет, ты не понимаешь, сын… хм… да… не понимаешь, Рейнеке.

— Не зови меня сыном тэна, не надо, — неожиданно попросил юноша и я, на миг протрезвев, серьёзно кивнула.

— Хорошо, не буду, — обещала я, тем более, что и не собиралась так его называть.

— Спасибо, — улыбнулся юноша. — Так чего я не понимаю, прекрасная тэнни мне скажет?

— Ты? — удивилась я, снова пьянея от одного только звука голоса (зачем я просила настой на семи травах, неужто не хватило бы трёх?!).