Грант полез в учебник, принадлежащий Амазонке, чтобы выяснить, с какой целью Эдуард находился в то время в Лондоне. Оказалось, он набирал себе войско. «Лондон всегда с сочувствием относился к дому Йорков, и народ с воодушевлением стекался под знамена молодого Эдуарда», — было написано в учебнике.

И вот Эдуард, восемнадцатилетний юноша, кумир столицы, накануне своих первых боевых побед находит время, чтобы ежедневно навещать младших братьев.

«Может быть, — подумал Грант, — тогда и зародилась необычная преданность Ричарда старшему брату?» Эту преданность, которой он не изменял всю свою жизнь, учебники истории не только не отрицали, но, наоборот, подчеркивали, дабы придать весомость своим конечным выводам: «До самой смерти брата Ричард во всех жизненных перипетиях оставался его верным и преданным наперсником, но соблазн овладеть короной оказался выше его». Книга для чтения по истории выразилась попроще: «Он был всегда хорошим братом Эдуарду, но как только понял, что может занять трон, жадность ожесточила его сердце».

Грант скосил глаза на портрет и подумал, что это уже слишком. Что-что, но только не жадность ожесточила Ричарда до такой степени, что он пошел на убийство. Скорее всего, книга имела в виду не жадность, а жажду… Жажду власти? Что ж, вполне вероятно. Но ведь Ричард и так обладал всей полнотой власти, какая только может присниться простому смертному. Он был братом короля, богатым человеком. Неужели одна ступенька вверх стоит того, чтобы из-за нее решиться на убийство малых детей своего брата?

Все это было в высшей степени непонятно. Грант так и сяк прикидывал в уме все детали этого дела, как вдруг в палате появилась мисси