— Легионы не войдут в Рим, — пообещала она деду. — Солдаты Веспасиана встанут лагерем у городских ворот. Сенат дрогнет, затем мы капитулируем, и одна Фортуна знает, что будет с Вителлием. Но нашему дому ничего не грозит.

— Тогда зачем уезжать отсюда? — дед потрогал небольшую статуэтку нимфы из розового мрамора.

— Потому что я не хочу, чтобы моя дочь оставалась здесь, — хмуро призналась Лоллия.

— А дом в Остии? — вздохнул дед, который уже слегка устал от этого разговора. — Это ведь тоже довольно далеко отсюда, разве нет, моя красавица? Мы через пару деньков можем уехать туда.

— Нет, ты уедешь уже завтра. И возьмешь с собой Флавию. Я же поеду с Корнелией и Марцеллой в Брундизий.

— Разве они не едут вместе с Туллией и Гаем? — дед Лоллии поморщился. — У этой женщины голос, как скрип телеги по мостовой.

— Думаю, несколько дней я его вынесу.

Это была чистой воды ложь. В намерения Лоллии не входило ехать с Гаем и Туллией в Брундизий. Насколько ей было известно, Корнелия и Марцелла тоже не собирались туда. Они остаются в Риме. Лоллии не давал покоя вопрос, почему. Корнелию могло подвигнуть на это чувство долга, Марцелла способна ради того, чтобы удовлетворить свое любопытство. А я? Почему у нее тоже нет никакого желания паковать свои драгоценности, чтобы вместе с дочерью и дедом отправиться в Остию? Несколько недель на залитой солнцем террасе с видом на море, отдыхая, играя с Флавией, а тем временем, смотришь, в Риме жизнь снова войдет в обычное русло. Уже половина патрицианских семейств под шумок собрали вещи и уехали из города. А я? Чего жду я?

Ответа на этот вопрос у нее не было. Обычно она гордилась своей практичностью, как и дед, своим здравым смыслом. Но отец ее был патрицием, и иногда это патрицианское чувство долга брало верх.

Лоллия что-то проворковала и отправила деда собирать вещи, прежде чем тот передумает ехать. После чего удалилась в небольшую кладовую, чтобы спрятать там как можно больше его «прекрасных» вещей. Африканскую коллекцию изделий из слоновой кости, лакированные чаши из Индии, фигурки из зеленой яшмы, редкие книги в инкрустированных футлярах. Она уже почти битком набила один из потайных шкафов, когда услышала позади себя на лестнице шаги.

— Госпожа!

— О, приветствую тебя, Тракс.

Лоллия взяла в руки малахитовую доску для шашек, привезенную с Крита, и аккуратно поставила ее в небольшую потайную нишу. Ей было слышно, как Тракс шагнул с последней ступеньки с прохладный полумрак кладовой.

— Госпожа, управляющий сказал, что ты не едешь в Остию. Это так?

— Нет, не еду, — Лоллия посмотрела на мраморную нимфу, та оказалась чересчур высока и не помещалась в нишу. — Тракс, разве ты сейчас не должен помогать Флавии собирать ее вещи? Проследи, чтобы она не забыла взять свой яшмовый зверинец и жемчужные бусы. Это ее любимые вещи.

Но Тракс пропустил ее слова мимо ушей и подошел ближе. Лоллия еще ни разу не видела его таким взволнованным — руки его были сжаты в кулаки, но даже это не могло скрыть их дрожь.

— Госпожа, в городе оставаться небезопасно…

— А я не остаюсь. Я вместе с Корнелией и Марцеллой еду в Брундизий.

Тракс покачал головой.

— Ложь. Я ведь знаю тебя, госпожа.

— Похоже, что да, — кисло согласилась Лоллия. — Но не надо переживать из-за меня. Никто не посмеет предать разграблению Рим.

— Тогда почему ты отправляешь из города дочь?

— На всякий случай. Так мне спокойнее.

Второй шкаф был уже набит до отказа, и Лоллия захлопнула его. Если солдатня и вломится к ним в дом по крайней мере хотя бы часть дедовых вещей удастся спасти.