— Госпожа, — пожаловался управляющий, — некоторые из этих людей — плебеи из других кварталов города. Мы же не обязаны кормить жильцов чужих домов! Нам бы своих накормить!

— Накорми их всех, Элий. Мы можем себе это позволить.

Рабы, плебеи, жильцы доходных домов — все они тянули к ней замерзшие, дрожащие руки, и Лоллия раздавала им деньги, сопровождая раздачу ободряющими словами. Она знала, что делать, что бы ни говорили кузины, всегда считавшие ее белоручкой. Они способны лишь чесать языками. Да, я обожаю удовольствия, но только в хорошие времена. Когда же наступают времена плохие, я без всяких разговоров закатываю рукава и занимаюсь нужным делом. Дед всегда учил ее поступать так. Когда-то он сам был рабом, а рабы никогда не забывают своего горького прошлого.

— Тут хватит для всех, — успокоила Лоллия очередного просителя. — Да, ты можешь взять еще одно одеяло. Послушай, женщина, тебе в твоем положении нельзя находиться под дождем. Когда тебе рожать? Ступай на кухню и согрейся у огня, прежде чем отправиться домой. Все верно, мой дед отложил для вас плату за жилье до тех пор, пока не прекратится наводнение. Можешь открывать свою пекарню, когда пожелаешь, мы подождем с оплатой долга. А вам советую поговорить с управляющим о починке крыши. Как только вода схлынет, ее непременно починят…

— Госпожа, — нежно прикоснулся к ее руке Тракс. — Тебе нельзя здесь оставаться. Ты простудишься и заболеешь.

— Не смеши меня, — ответила Лоллия, передавая одеяло женщине с двумя детьми, цеплявшимися за ее подол. — Это моя работа.

— Этим мог бы заняться сам управляющий.

— Но он прикарманит деньги, а зерно продаст.

— Не бойся, я присмотрю за ним, — произнес Тракс. Он уже застукал одного их конюхов. Тот устроил в конюшне настоящий склад одеял, чтобы затем продавать их несчастным бездомным. Схватив негодяя за шиворот, Тракс тогда приподнял ее и несколько раз стукнул о стреху крыши, после чего выбросил в канаву с нечистотами. Я поступаю, как человек действия!

Тракс весь день не отходил от Лоллии: подносил мешки с монетами, когда она раздавала беднякам деньги, ругался с мясником, который чересчур громко жаловался на разрушенную крышу своей лавки. Когда же Флавия убежала от няньки, он тотчас заметил это и догнал девочку во дворе. Именно Тракс увидел ее первым и, поймав, посадил себе на плечи прежде, чем маленькая проказница успела перепачкаться в грязи. Впрочем, ради удовольствия Флавии он даже немного пробежался с ней под дождем, и малышка радостно ловила ладонями холодные капли. Вернувшись под крышу дома, он заботливо вернул девочку рабыне. Разве это не чудо, подумала Лоллия, его волосы остаются ярко-золотыми и на солнце, и под дождем. И как же он красив, когда кожа его блестит крупными каплями влаги!

— Лепешки кончились, госпожа, — объявил управляющий.

— Тогда закрывай ворота до завтра.

Служанки раздали последние одеяла. Лоллия распределила между страждущими последние медяки и велела дать продрогшим за день людям еще по миске горячей похлебки. Тракс вместе с конюхами вывели остальных жильцов за ворота. Кто-то попытался протестовать, но Лоллия заранее велела слугам вооружиться массивными дубинками, так что никаких беспорядков не последовало. Не один дом в затопленном городе был захвачен толпами отчаявшегося плебса, — чему удивляться, ведь тысячи людей остались без крыши над головой! И таких домов наверняка будет больше, но ничего подобного не случится с домом, который принадлежит ей, Лоллии.

— Вот ты где, моя дорогая, — раздался рядом с ней знакомый голос. Это дед вошел из атрия, стряхивая дождевые капли с плаща. — Все в порядке?

— Все в порядке.