– Да, Юра странный, но собаку ему доверить можно! Вот и отлично! Собака. Книги, фотографии и одежда. Все остальное купим на месте. Или ты купишь, – улыбнулась Алина.

– Дочка, ты ошибку не делаешь? Ну, профессию можно же нормальную выбрать?

– Мама, я очень люблю лыжи. И стану профессиональной спортсменкой. Я тебе обещаю.

– А как же институт…

– Мы уже это обсуждали. И чем тебе плох институт физкультуры?!

Елена Владимировна только развела руками.

Алина была бойким ребенком и выросла решительной девушкой. Характер у нее был спортивный – высоту брать не боялась, цели ставила трудные, упрямство проявляла завидное. То ли окружающий ее мир – бескрайние леса, поля и суровый климат – так повлиял на нее, то ли родители сумели воспитать в дочери бойцовские качества. Ее умение справляться с трудностями распространялось на все – училась ли она читать в детстве, падала ли, катаясь на лыжах, готовилась ли к контрольным по физике – предмету нелюбимому. Характер она проявляла и в отношениях со сверстниками. Алина была симпатичной девочкой – немного курносый нос, пухлые щеки с ямочками, остренький подбородок и каштановые волосы средней длины. На взгляд парней она была хорошенькой, даже веснушки ее не портили. Но всегда находился кто то, кто задевал ее смешным прозвищем или подсмеивался над не очень стройными ногами. «Зато они мне устойчивость на лыжне дают. Они сильные!» – говорила сама себе Алина, упрямо выпячивая острый подбородок в ответ на смешки.

В школе она была одной из тех, в кого не влюбляются мальчики, но с кем им удобно дружить. Алина была легка на подъем и склонна к проказам и авантюрам, запросто могла посоревноваться с мальчишками в спортивных дисциплинах и никогда не кокетничала. Она вела себя ровно и просто, а потому с ней было легко и удобно. В классе, да и во всем интернате, не нашлось мальчика, который бы ей понравился. Примерно до десятого класса Алина по этому поводу даже не расстраивалась, а потом вдруг все стали «тусоваться» – по поводу и без оного, ребята начали собираться кучками в своих комнатах в интернате, в ближайшем кафе, в теплое время – в соседнем сквере. Казалось, всем стало наплевать на предстоящие выпускные и вступительные экзамены, десятиклассники понимали, что очень скоро расстанутся навсегда, и поэтому хотели продлить беззаботность и веселье школьных лет. И тут оказалось, что в старших классах все давно разбились на пары, только у Новгородцевой ее нет. И еще выяснилось, что все темы, которые так сближали ее с мальчишками, на этих тусовках совершенно не популярны.

Алина помнила, как праздновали «декабрины» – дни рождения тех, кто родился в декабре. Для этого в столовой интерната накрыли сдвинутые столы и наготовили всего вкусного. Еще пригласили местную группу, которая играла модные песни. Алина весь вечер просидела одна. Она с нарочито равнодушным видом иногда оглядывала зал, но, убедившись, что все заняты танцами и друг другом, переводила взгляд на свою тарелку. Там в подтаявшем холодце намокал пирожок. Если бы она была дома, в деревне, она бы ушла с мероприятия минут через пять после официальной части. Но она находилась в интернате и могла только подняться на третий этаж и перейти в спальный корпус. Можно, конечно, было еще выйти на улицу. Но мела метель, и покидать интернат в такие дни школьникам запрещали. Поэтому пришлось делать вид, что у нее хороший аппетит, она просто занята своими делами и мыслями. Хотя Алина еще попытала удачу с Ветошкиным – одноклассником, который пробегал мимо.

– Глеб, слушай, а у тебя задачи по физике решены? – спросила она.

– Какие задачи? – спросил Ветошкин, не отрывая взгляда от танцующих в центре столовой.

– Иди уже, – отмахнулась Алина.

Она знала, что Глеб страшно ревнует Марину Ежову к Сашке Быстрову, поэтому вид Марины, танцующей с Быстровым, занимал его гораздо больше, чем дурацкие задачи по физике.