Логовище. Когда-то для нее и Робина оно было прибежищем. Сейчас оно больше походило на тюрьму.

Кобыла Молли, на которой она сидела, заржала и нетерпеливо забила копытом. Ники и самой хотелось мчаться во весь опор. В свои двадцать два года она хотела быть женщиной, обыкновенной женщиной, которая носит изящные платья и привлекает внимание достойных мужчин. Вместо этого она ходила в брюках и свободной рубашке. На голове у нее была копна коротко подстриженных кудряшек, потому что ее дядя боялся — и сама Ники боялась, — что если она будет больше походить на женщину, то привлечет к себе излишнее внимание некоторых головорезов, которые могут захотеть гораздо большего, чем то, за что они платили здесь, в Логовище.

Ники многое умела, а кое в чем была очень искусна. Но, к сожалению, в перечне ее талантов чисто женские занимали не слишком много места. Она неплохо готовила и знала, как обращаться с иголкой И ниткой. Она умела стрелять и драться. Она могла скакать верхом быстрее ветра и оказать кое-какую помощь больным и раненым.

Она научилась играть на скрипке, но танцевать не умела. Она не была знакома с хорошими манерами и не умела правильно одеваться. Она понятия не имела, что это такое — флиртовать, кокетничать и принимать ухаживания. Ей было двадцать два года, но у нее никогда не было поклонников — в основном потому, что ее окружали одни лишь воры и убийцы или того хуже, а ее дядюшка убил бы всякого, кто посмел бы к ней приблизиться.

Молли снова заржала. Ники пришпорила кобылку, и они понеслись через пустынную долину, не обращая внимания на посты дозорных, выставленные вдоль окружавших Логовище холмов. Беспокоиться им было не о чем. Команчи надежно защищали их — за определенную плату, разумеется. Их убежище охранялось не хуже любого средневекового замка. Ники читала о таких замках в одной их немногочисленных книг, которые у нее были.

Больше всего ее беспокоил Робин. Она так за него боялась. Ей следовало уже давно уехать отсюда и взять с собой Робина, но она стольким была обязана дяде. Кроме того, она не имела ни малейшего понятия, как заработать деньги на жизнь для себя и для брата. Она подумывала о том, не завести ли ей ранчо или гостиницу, но и на то, и на другое требовались большие деньги. Денег у нее не было. Если бы она была одна, она попыталась бы вырваться отсюда, но с Робином все было гораздо сложнее.

Однако с некоторых пор Ники стала бояться, что в Логовище Робину грозит еще большая опасность. Это чувство усилилось, когда она обнаружила, с каким азартом Робин учится обращаться с оружием под руководством Кобба Янси, беспощадного убийцы. И вот теперь, едва укрепившись в своем намерении уехать отсюда, она обнаружила дядю, согнувшегося пополам в приступе какой-то непонятной болезни, с бледным, покрытым холодным потом лицом. Заболеть здесь, выказать малейшие признаки слабости было равносильно самоубийству. Люди в Логовище накинулись бы на него, как накидываются гиены на больных и умирающих. Она должна была уговорить его уехать отсюда и найти хорошего доктора, а не этих сбежавших от закона шарлатанов, которые искали здесь убежище.

Она скакала, пока Молли не устала и не замедлила шаг. Тогда Ники повернула кобылу и направилась обратно. Дяде не нравилось, что она бывает здесь одна, хотя она вполне могла за себя постоять. Он всегда требовал, чтобы с ней на прогулки ездили либо он сам, либо Робин, либо Митч Эверс, единственный человек, которому дядя по-настоящему доверял.

Ники ехала обратно к поселению под названием Логовище — полоске каменных строений, примостившихся у скалистых гор. Они превосходно вписывались в пейзаж и были почти невидимы издалека.