Дроуди прекрасно видел, как под полусонной пленкой, прикрывающей прекрасные глаза женщины, вспыхивают, словно невзначай, острые огоньки. Так, наверное, пантера, увидавшая добычу и уже рассчитавшая свой прыжок, в последний миг прикрывает глаза, чтобы ненароком не выдать своих намерений. Дроуди все видел, но не торопил. Шелест купюр был еще недостаточно слышимым для дамы, и пока не закипела ее душа от обилия соблазнов. Достаточно скромный быт пенсильванского семинара не открыл ей в прошлый приезд в Штаты сияющих перспектив. А здесь, в Бостоне, прежде чем прийти к окончательному решению и оказать необходимое воздействие на своего патрона, дамочка должна на себе почувствовать в полной мере, как она выглядит наяву – роскошная жизнь.

Дроуди умел изображать из себя обаятельного мужчину, профессия к тому обязывала. И он постарался в свободное от научных разговоров время организовать прием русских гостей по максимуму. Старания должны были с лихвой окупиться теми дивидендами, которые сулили последние разработки академика Самарина. Шикарные приемы в честь русского ученого в лучших отелях Бостона, завтраки и ужины на океане, обилие дорогих сувениров для Самарина и его дамы, искреннее почтение, коим был постоянно окружен академик, – все было брошено в атаку ради одной единственной цели: тайны УГСТ.

Первой, как и рассчитывал американец, сдалась Нолина. Во время одной из прогулок на яхте она сказала, что беседовала со своим шефом, и тот, являясь человеком в первую очередь здравомыслящим, ответил ей, что готов подумать о предложении мистера Дроуди. А повод для более конкретного разговора может представиться в Москве, ну к примеру, на следующей неделе. Он, пожалуй, пригласит американца в свой институт, где они смогут уже в деталях обсудить сделку.

Дроуди понял, что большего сейчас не добиться, и удовлетворился сказанным. Однако натиск на даму не уменьшил: ему требовалась ее безоговорочная преданность. А достичь этого можно было одним путем, и он добился благосклонности Ангелины во всех смыслах. Жадная до новизны, женщина не могла отказать себе в удовольствии совершить небольшую автомобильную прогулку на ранчо одного из приятелей Дроуди. Уговорила и шефа. И пока тот под руководством блестящего тренера учился владеть клюшкой для гольфа, Ангелина без всяких помех удовлетворила и свою постоянную страсть. А Эрнст отныне стал для нее Эриком, разумеется, наедине. Очередная золотая безделушка стала выражением его искренней благодарности любвеобильной подруге русского академика…

…Паспортный контроль они проходили в Шереметьеве 2 порознь, в разных секциях. Как рассорившиеся любовники.

Считая себя женщиной предусмотрительной, Ангелина предложила Самарину на какое то время постараться прекратить откровенную демонстрацию своей близости. Она, как и всякая другая женщина, чьи рассуждения чаще диктуются эмоциями, чувствовала, что вокруг их отношений сгущается тревожная атмосфера. И прежде всего, причиной тревоги была жена Самарина, совершенно одуревшая от домашнего безделья, неудовлетворенная самка. Иного и быть не могло, ведь все свои силы Сева вынужден был регулярно отдавать любовнице. Все бы ничего, да еще в другой ситуации, но никак не сейчас, когда запахло большим бизнесом.

Всякая неучтенная мелочь, любая семейная неприятность у директора института могла расстроить важное дело. Или вообще сорвать его. А то, что предложил американец, Ангелина не могла рассматривать без своего самого непосредственного участия. Дроуди тоже, вероятно, это прекрасно понимал.