|
На вид юноше было не больше восемнадцати лет, а вздернутый носик на приятном, с правильными чертами лице только подчеркивал молодость его обладателя. Он неестественно сутулился и даже изгибался, пытаясь спрятать от моих глаз обернутую купальной простыней нижнюю часть своего тела (я добросовестно старался не обращать на нее внимания). Верхнюю часть прикрывал влажный шелковый сюртук, прилипший к его груди. – Герр Мюллер? – со всей учтивостью спросил я, вспомнив фамилию немецкой четы. – Ja. Немец тоже стремился держаться учтиво, но не мог скрыть своего искреннего желания побыстрее от меня отделаться. Его рука оставалась на дверной ручке – видимо, он надеялся, что разговор будет очень коротким. – Меня зовут Аркадий... Дракул. Я – племянник графа Влада. Очень сожалею, что нарушил ваше супружеское уединение (при этих словах молодожен густо покраснел), но произошла досадная ошибка. Наш кучер должен был доставить вас не в замок, а в дом, мимо которого вы проезжали. Там для вас уже приготовлена комната. Я готов отвезти вас туда прямо сейчас. У меня не было желания пугать этих милых, наивных людей. Чем меньше они узнают об истинных причинах переезда, тем лучше. – Но здесь такие замечательные комнаты! – воскликнул удивленный герр Мюллер. – Уютные. И потом… – Он с некоторым подозрением взглянул на меня. – Ваш дядя оставил нам приветственную записку. Там нет ни слова о другом доме. Почему мы должны переезжать? Я лихорадочно старался придумать убедительную причину, не раскрывая ему жуткой правды. – Вы правы. Здесь замечательные комнаты... Но разве вам в Бистрице не передавали моего письма? Я писал, что в замке есть больные, и вообще не советовал сюда ехать. Глаза Мюллера округлились. Он сделал шаг ко мне. – Такого письма... нет, мы не получали. Только письмо от вашего дяди с объяснениями, где нас встретит его кучер. Он говорил о письме, которое я собственными руками бросил в огонь. Меня передернуло. – Должно быть, письмо не поспело к вашему приезду, – сказал я, изо всех сил стараясь говорить спокойно. – Ничего особо опасного нет (немец еще на полшага приблизился ко мне), но для вас будет лучше на некоторое время перебраться в дом. Нужно, чтобы заболевшие слуги окончательно поправились. – А что это за болезнь? – сразу же спросил герр Мюллер. Я пообещал ему все подробнее рассказать, как только они с женой покинут замок. Похоже, я сумел убедить немца. Он не стал возражать, но попросил немного времени на сборы. – Тридцать минут, не более, – пообещал Мюллер. Об отсрочке он просил исключительно для жены, которая "очень устала и не успела привести себя в порядок". – Хорошо. Полчаса и ни минуты больше, – довольно жестко предупредил я. Затем я велел Мюллеру закрыть дверь и, пока я не вернусь за ними, больше никому не открывать. Немец поспешно щелкнул задвижкой, а я направился в отцовский кабинет, где написал совсем короткую записку В. Я сообщал дяде, что опять нарушаю запрет и вмешиваюсь в его отношения с гостями, но это необходимо как для его блага, так и для блага юной пары, доверчиво откликнувшейся на его приглашение. Поначалу я собирался оставить записку на столике в дядиной гостиной, но потом передумал – кто-нибудь из слуг мог увидеть ее там и прочесть. Тогда я решил подсунуть записку под дверь, ведущую в его покои. Это решение вновь пробудило в памяти видение из моего детства, странное и неизменно ускользающее, как только я предпринимал попытки его удержать.. |
