|
Влад Третий, чей портрет вы здесь видите, был еще более кровожадным, нежели отец, и народ его боялся еще сильнее. Люди прозвали его Дракула – то есть "сын дьявола", поскольку окончание "а" означает "сын такого-то". И по сей день это поверье остается главной причиной страха, испытываемого крестьянами по отношению к нашей семье. Нас упорно называют Дракулами. Как видите, это прозвище весьма оскорбительно для нас. – В таком случае примите мои искренние извинения, если я ненароком обидел вас, – пробормотал Джеффрис, торопливо записывая мои слова. – Представляю, сколько горя это принесло вашей семье. И вместе с тем ваш дядя обладает превосходным чувством юмора, чтобы так подписываться. Особенно если учесть характер статьи, над которой я работаю. В словах англичанина не было ни малейшего намека на иронию. Понимая, насколько иностранцу тяжело разобраться во всех этих хитросплетениях, я постарался ободрить его улыбкой (правда, она вышла натянутая и печальная). – Я не разделяю дядиного юмористического отношения к подобным вещам, – сказал я. Мне не хотелось говорить Джеффрису всей правды: ведь каждого из нас крестьяне называли Дракул, а не Дракула. Следуя логике суеверных крестьян, дядя должен был бы подписаться "Влад Дракул", ибо только сын дьявола – только человек на портрете, родившийся четыре столетия назад, – имел право на имя Дракула. – А не могли бы вы рассказать мне о значении другого символа? Того, что в левом нижнем углу, напротив щита с драконом? Джеффрис указал на изображение свернувшейся змеи, поверх которой лежала волчья голова. – Это наш фамильный герб. Он очень древний. Дракон был символом правления Влада, символом власти, а волк символизирует наш род. Племена даков[17], которые жили на этих землях до прихода римских завоевателей, называли себя «люди-волки». – Ах да... – В блеклых глазах Джеффриса вновь засветился интерес. Все это время англичанин продолжал строчить в блокнотике. – Древние даки. Кстати, должно быть, вы знаете, сколько разных легенд окружало эти племена? Утверждали, будто бы даки умели превращаться в зверей. Например, в волков. Вы слышали об этом? – Что-то слышал. Вот вам еще один пример нелепых суеверий. – Разумеется, – согласился Джеффрис, широко улыбнувшись. – Все это суеверия. Иногда просто диву даешься, видя, как факты начинают обрастать легендами. Мне оставалось только согласиться с ним. – А что вы скажете по поводу змеи? – продолжал расспросы Джеффрис. – Как вы думаете, не возникало ли у крестьян искушения отнести и змей к отродьям сатаны? – Возможно. Невежественный человек кою угодно объявит порождением дьявола. Взять тех же черных кошек. Крестьянам и невдомек, что в дохристианские времена змей, наоборот, почитали. Тогда верили, что змеи владеют тайной бессмертия. Сбрасывая кожу, они "умирают", а потом "рождаются заново". Как мне кажется, змея на портрете символизирует горячее и настойчивое желание, чтобы род Цепешей никогда не прерывался. Мы двинулись дальше, и наш разговор перешел на другие темы. Я рассказывал Джеффрису об истории рода Цепешей, о правлении Влада Третьего и его победах над турками. Упомянул я и о том, что Цепеши рассеялись по всей Восточной Европе, и назвал несколько имен своих выдающихся предков. На Джеффриса мой рассказ произвел сильное впечатление. Англичанин старался записать все едва ли не дословно. Хотелось бы надеяться, что его статья получится достоверной и увлекательной. Я спросил, не согласится ли он прислать мне номер газеты, чтобы я перевел материал на румынский и использовал его для просвещения своих соотечественников. |
