Жадов. Что ж делать-то! Я полюбил ее очень.

Мыкин. Мало ли что, полюбил! Разве другие-то не любят? Эх, брат, и я любил, да не женился вот. И тебе не следовало жениться.

Жадов. Да отчего же?

Мыкин. Очень просто. Холостой человек думает о службе, а женатый о жене. Женатый человек ненадежен.

Жадов. Ну, вот вздор.

Мыкин. Нет, не вздор. Я не знаю, чего бы я ни cделал для той девушки, которую любил. Но я решился лучше принесть жертву. Лучше, брат, заморить в себе это весьма законное чувство, чем подвергнуться искушениям.

Жадов. Я думаю, тебе нелегко было?

Мыкин. Ну, да уж что говорить! Отказываться вообще нелегко; а отказаться от любимой женщины, когда и препятствий никаких нет, кроме бедности… Ты очень любишь свою жену?

Жадов. Безумно.

Мыкин. Ну, плохо дело! Умна она?

Жадов. Право, не знаю. Знаю только, что она мила необыкновенно. Какая-нибудь безделица расстроит ее, она так мило, так искренно расплачется, что сам, глядя на нее, заплачешь.

Мыкин. Ты мне скажи откровенно, как ты живешь Я ведь тебя полтора года не видал.

Жадов. Изволь. История моя коротка. Я женился по любви, как ты знаешь, взял девушку неразвитую, воспитайную в общественных предрассудках, как и все почти наши барышни, мечтал ее воспитать в наших убеждениях, и вот уж год женат…

Мыкин. И что же?

Жадов. Разумеется, ничего. Воспитывать ее мне некогда, да я и не умею приняться за это дело. Она так и осталась при своих понятиях; в спорах, разумеется, я ей должен уступать. Положение, как видишь, незавидное, а поправить нечем. Да она меня и не слушает, она меня просто не считает за умного человека. По их понятию, умный человек должен быть непременно богат.

Мыкин. Вот куда пошло! Ну, а как насчет средств?

Жадов. Работаю с утра до ночи.

Мыкин. И все не хватает?

Жадов. Нет, жить можно.

Мыкин. Ну, а жена?

Жадов. Дуется немного, а иногда поплачет. Что ж делать!

Мыкин. Жаль мне тебя. Нет, брат, нам жениться нельзя. Я вот год был без места, ел один черный хлеб. Что бы я с женой-то делал?

Василий. Какой прикажете?

Досужев. Рябиновой. С приличной нашему званию закуской.

Василий. Слушаю-с. (Идет к двери.)

Досужев. Французской горчицы! Слышишь? Трактир запечатаю. Григорий, запусти шарманку.

Григорий. Сейчас-с. (Заводит машину.)

Мыкин. Вот это, должно быть, холостой!

Досужев. Что вы на меня смотрите? Я вот карася дожидаюсь.

Жадов. Какого карася?

Досужев. Придет с рыжей бородой, я его буду есть.

Жадов. Прощай.

Досужев. Позови сюда.

Василий. Нейдет-с. Сел в заднюю комнату.

Досужев (Жадову). Конфузится. Прощайте! Коли посидите здесь, я приду поговорить с вами, мне ваша физиономия понравилась. (Уходит.)

Жадов (Василью). Дай-ко что-нибудь почитать.

Василий (подает книгу). Извольте вот прочитать статейку. Одобряют-с.

Юсов. Угощай, угощай!

Белогубов. Какого прикажете? Шампанского-с?

Юсов. Ну его…

Белогубов. Так рейнвейну-с? Господа, садитесь!

Жадов. Благодарю вас. Я не пью.

Белогубов. Что это, братец, помилуйте! Для меня-то!.. одну рюмочку… мы с вами теперь родственники!

1-й и 2-й чиновники. За ваше здоровье-с. (Берут рюмки и встают.)

Юсов (показывая пальцем на голову Белогубова).