Выходов было два – немедленное сочетание законным браком или завещание. Не раздумывая, Данилов сделал выбор в пользу второго варианта как наиболее быстро осуществимого. Всего и дел – проспаться, протрезветь, привести себя в порядок, взять паспорт, выстоять очередь и подписать завещание. Ну, а потом…

— А потом – суп с котом! — сказал вслух Данилов.

Он уже не был уверен в том, что потом доведет прерванное дело до конца. Есть такой принцип – «обломался – пережди».

Минутой позже Данилов уже спал на диване, наполняя своим храпом всю квартиру. Веревку с петлей он оставил висеть на крюке, а стул – стоять под веревкой.

Веревка со стулом и были первым, что увидела вошедшая в квартиру Елена. Потом она увидела пустые бутылки из-под водки на полу, а пройдя дальше, на храп, — нашла спящего Данилова. Сдерживаясь из последних сил, набрала со стационарного телефона (свой мобильный впопыхах забыла в машине) ноль и тройку, дождалась ответа оператора, представилась, попросила соединить ее со старшим врачом, поговорила несколько минут, то и дело закусывая нижнюю губу, и только по окончании разговора позволила себе разрыдаться… Пришлось выбежать в кухню, но не потому, что она боялась разбудить Данилова, а потому, что боялась не совладать с собой и накинуться на спящего с кулаками. Елена и представить не могла, что, в сущности, лишь благодаря ей Данилов сейчас не болтается в петле, а мирно храпит на диване.

«Окончен школьный роман, до дыр зачитанной книжкой…» (Автор текста А. Новиков), — вертелась в голове строка из давно слышанной песни. Как там было дальше, Елена не помнила, да это и несущественно. Главное, что роман окончен. Пусть не школьный, пусть институтский, даже – университетский, но окончен. Разошлись пути-дорожки, и, кажется, теперь уж навсегда…

— Непорядок, — заметил Юра, когда профессор и его свита покинули палату. — Со мной вон сколько возились, а около тебя пять минут постояли.

— Так я же еще даже с лечащим врачом не познакомился, — ответил Данилов. — Что она может обо мне рассказывать?

— Наша ведьма может рассказать все, что захочет, — понизив голос, сказал сосед.

— Ведьма? — удивился Данилов. — Я в ней ничего такого не заметил. Правда, взгляд колючий, это есть.

— Не только взгляд – Юра порывисто соскочил со своей кровати и, сев на край даниловской, зашептал: – Тамара что хочет, то и делает, потому что у нее связь…

Юра многозначительно закатил глаза к потолку и замолчал.

— С космосом? — изумился Данилов.

— Каким, на хрен, космосом! — От возмущения Юра повысил голос. — С главным врачом!

Какая связь может быть у палатного врача с главным врачом, Данилов уточнять не стал. И так ясно, что объединяет их не общая любовь к живописи и не страсть к музыке Вивальди.

— А тебе-то чего? — Данилов первым нарушил молчание. — Или ты ревнуешь?

— Я жить хочу! — заявил Юра, обдавая Данилова запахом нечищеных зубов.

— И что? — Данилов слегка отодвинулся.

— А ничего! Ты про лекарственную мафию слышал что-нибудь?

— Слышал.

— Так вот – настоящая мафия здесь! — убежденно сказал Юра. Глаза его при этом заблестели. — Те спекулянты, которые в аптеках цены вздувают, это простые шестерки.