– А где булочка? – поинтересовался Юрий Палыч, трогая с места.

– Булочка? – переспросила Лариса. – Ах, булочка! Не было моих любимых улиточек с маком, вот незадача. Зря только пробегала.

– Я тебе куплю, пока вы на вызове будете, – пообещал добрый водитель. – Там как раз в соседнем доме магазин.

– Да не беспокойся, Юрочка, – отмахнулась Лариса. – Мне уже расхотелось. Меньше съешь – дольше проживешь.

– Я надеюсь, что на Центре сейчас не пишут уличный вызов на Вакуленчука, – сказал Данилов, будто бы думая вслух. – Мужчина, сорок, сотрясение головного мозга, множественные переломы…

– Скажете тоже! – обернулась Лариса. – Охота мне из-за такой г. няшечки фельдшером на зоне работать! Я его словом полечила. В рамках мировой женской солидарности! А то – корова! Сам, можно подумать, Аполлон Полведерский!

– Слово – лучшее лекарство, – поддакнул Юрий Палыч, привыкший всегда и во всем соглашаться с Ларисой.

– Заключенный фельдшером работать не может, – сказал Данилов. – Только санитаром. Все, что выше, это «вольные» специальности.

– Все-то вы знаете, Владсаныч! – восхитилась Лариса. – С вами сутки отработать – все равно что в институте проучиться…

– Попрошу без подхалимажа, – улыбнулся Данилов.

– А что поделать, если человеку хочется стать главным фельдшером, – встрял Юрий Палыч. – Приходится говорить начальству комплименты.

Пока машина ехала, Юрий Палыч мог позволить себе поддеть Ларису. Знал, что во время вождения ни подзатыльника, ни тычка под ребро не получит. А пока машина доедет до места, незлопамятная Лариса отойдет.

– Мне нельзя в главные, – скромно сказала Лариса. – Добрая я очень, не могу руководить.

Юрий Палыч многозначительно хмыкнул. Выездной врач Данилов хотел было съехидничать, но начальник станции его остановил.

– Ой, что это я ляпнула? – заволновалась Лариса. – Владсаныч, миленький, вы не подумайте, это не намек в ваш адрес. Это я сдуру. Хотела сказать, что я слабохарактерная, потому и в начальники не гожусь. Мне всех жалко, а начальник должен быть… Ой, опять я не то говорю!

– Все нормально, – успокоил Данилов. – Я вот тоже никогда не думал, что стану главным врачом станции скорой помощи, да еще и в городе федерального значения…

Про город федерального значения Данилову рассказала жена. Он согласился возглавить станцию скорой помощи в Севастополе, не зная административно-подчиненных нюансов. Но Елена объяснила ему, что теперь между ним и министром здравоохранения будет на одну ступеньку меньше, чем между министром и ею. Стало быть, он теперь главнее ее. Данилов про себя усмехнулся, потому что ступеньки ступеньками, а масштабы масштабами. Подчиненных у московского директора регионального объединения больше, чем у севастопольского начальника станции. Полномочий, в некотором смысле, тоже. Да и вообще мериться должностями с женой смешно. Данилов усмехался про себя, а Елена открыто радовалась – ну теперь, дорогой муженек, узнаешь на своей собственной шкуре, почем фунт лиха и вкусишь горькую сладость руководства. Дочь Маша переживала – как же папа станет жить один, ему же будет скучно. «Скучно не будет», – заверила Елена. Так оно и вышло. Скучать на новой работе было некогда.

– Я, собственно, всегда считал, что не гожусь в руководители, – продолжал свою исповедь Данилов. – И никогда не стремился. Все само собой получилось.