Голованова не поленилась вернуться с участка в поликлинику (новость была слишком хороша для того, чтобы дожидаться завтрашнего дня) и рассказать все заместителю главного врача по медицинской части Литвиновой.

На следующее утро доктор Назаров был вызван в кабинет главного врача, где верхушка администрации (главврач и оба заместителя) устроили ему перекрестный допрос с пристрастием. Не выдержав давления, Назаров «раскололся» и рассказал, что «внеплановую прививочную деятельность» практиковал уже три года. Вначале действовал на своем участке, затем потихоньку стал окучивать и чужие. Поначалу действовал осторожно – ходил на «левые» прививки (от самых разных заболеваний, начиная со столбняка и кончая бруцеллезом) лишь в промежутках между официальными прививочными кампаниями. В этом же году Назаров совсем потерял совесть и, совершенно закономерно, пострадал из-за своей наглости.

— Вы вот так приходили и говорили, что пришли делать прививку от бруцеллеза, и люди вам верили? — всплеснула руками Пахомцева. — От бруцеллеза же прививают только животных!

— Это мы с вами знаем, Татьяна Алексеевна, — скромно улыбнулся Назаров. — Я еще и от лихорадки Цуцугамуши прививать ходил. Какая разница? Все равно ведь никто не прививается. Все откупаются, потому что боятся заболеть от прививки…

— Как вам вообще пришла в голову такая мысль, Дмитрий Ефимович? — спросил главный врач.

— Совершенно случайно, Антон Владимирович, — Назаров явно надеялся откровенностью заслужить прощение. — Пришел я как-то на прививки в магазин, а мне там за то, чтобы я их, значит, не беспокоил, предложили колбаски копченой, брынзы и даже… э-э-э… литровую бутылку водки не пожалели. Я обрадовался, а пока домой в автобусе ехал, подумал – эх, почаще бы так. Ну и придумал всю эту затею.

— Она вам дорого обойдется, эта ваша затея, — нахмурилась заместитель по медицинской работе. — Очень дорого. Как минимум…

— Разрешите мне сказать, Надежда Семеновна, — перебил главный врач. — Дмитрий Ефимович, возьмите у секретаря бланк и напишите заявление об увольнении по собственному желанию сегодняшним числом. Затем собирайте вещи, возвращайтесь сюда за трудовой книжкой, и чтобы через час и духа вашего не было в поликлинике! Надежда Семеновна, распорядитесь, чтобы восьмой участок разделили между другими врачами.

— Хорошо, Антон Владимирович, сейчас распоряжусь…

Около полудня Надежда Семеновна появилась в кабинете главного врача и сказала:

— Вся поликлиника просто гудит, как улей, Антон Владимирович. И все, в том числе и я, восхищаются вашей добротой. Дать этому проходимцу возможность уйти по собственному желанию – это настоящий христианский поступок!

— Какая тут доброта, — усмехнулся Загеройский. — Скорее инстинкт самосохранения. Придай мы этому делу официальную огласку, так получили бы по шеям заодно с Назаровым.

— Да, конечно, — согласилась Литвинова. — Несколько лет у нас под носом творилось такое, а мы ни сном, ни духом. Спасибо Головановой.

— Я думаю, что в премию мы учтем ей это, — пообещал главный. — И попросите заведующих отделениями получше следить за тем, что творится на участках. Чего доброго, участковые аборты на дому начнут делать, а мы с вами ничего и знать не будем.