– Я тебе звонила, но ты не отвечал. – Улыбаюсь я, не решаясь сделать шаг.

– Привет. – Он делает это за меня. Приближается, сгребает меня в свои объятья. Трётся колючей, едва начавшейся пробиваться щетиной о мою щеку и торопливо тычется губами в губы. – А я даже не знаю, где мой телефон. Суета, сама понимаешь! Съёмки!

– Конечно понимаю. – Улыбаюсь я.

Мой взгляд падает на смартфон, лежащий на туалетном столике рядом с его часами и кошельком, но я решаю промолчать – мало ли, чего не бывает в такой суматохе.

– Ты… чего примчалась? – Спрашивает Никита, выпуская меня из объятий.

– Мне нужно поговорить.

– Что? Машину мою разбила? – Усмехается он.

Но едва заметное напряжение выдают его застывшие уголки губ.

– Ты же знаешь, я в офис езжу на своей. – Напоминаю я.

«Никто не должен знать, что мы встречаемся».

– Да да. А что тогда?

– Я… видела снимок в газете. – Произношу эти слова, и моё сердце сжимает тоска. – Ты обнимал ту девушку… Нелли.

– Ах, это. – Его губы искривляет раздражённая усмешка.

– Это правда? Между вами… что то есть?

По моей спине пробегает холодок.

Никита делает два шага назад, берёт со стула галстук и нервно прилаживает к воротнику.

– Очень похоже на допрос. – Брезгливо говорит он.

Мне вдруг становится стыдно за то, что я потребовала объяснений. Я понимаю, что это неправильно, и что имею право знать правду, но осанка любимого мужчины, его недовольный взгляд, напряжённое лицо заставляют меня съёжиться и пожалеть о том, что набросилась на него с расспросами вот так – с порога.

– Мы с тобой живём вместе. – Напоминаю я, делая шаг в его сторону. – Никит, я должна знать, честен ли ты со мной. Если это кадр со съёмок, так и скажи. А если вы с ней встречаетесь…

– Да, мы встречаемся. – Дубровский расправляет плечи.

– Что?

У меня ноги слабеют от противной беспомощности. Унизительно слышать такое от того, кем не могла надышаться всё то время, пока мы были вместе.

– Новая стратегия моей пиар команды. – Говорит он как то обыденно и даже буднично, будто сообщает мне, что купил круассаны на завтрак. – Мы теперь встречаемся с Нелли. Для всех вокруг – мы пара. Мои имиджмейкеры считают, что это отличный ход для развития моей карьеры. Пока мы оба на пике, для нас это не только обмен аудиторией, но и возможность создать нехилый шум вокруг наших персон на ближайшие пару лет. Тайные встречи, робкие свидания, первое признание на людях, ссоры, примирения, расставания, воссоединение и прочее – всё это шикарные информационные поводы на будущее.

– Н никита, а как же я? – Вырывается у меня.

Сердце клокочет где то в горле, глаза обжигают слёзы.

Я отказываюсь верить в то, что ему самому приятна мысль о том, чтобы изображать с кем то любовь. Это же просто озвученный им чей то чужой текст. Не может же он вот так легко поставить меня перед фактом, что для всего мира он теперь будет чужим женихом, а не моим?!

– А что ты? – Улыбается Никита. Подходит, берет меня двумя пальцами за подбородок и притягивает к себе. – С тобой у нас всё по прежнему, детка.

– Но на людях ты собираешься целоваться с другой?! – Вырываюсь я. – Я правильно поняла?

На его глаза опускается ледяная завеса. Дубровский меняется в лице.

– Слушай. – Цедит он, бросая нервный взгляд на часы. – Препираться тут с тобой мне сейчас некогда, меня ждут на площадке. Если у тебя есть ещё вопросы, обсудим их дома, ладно?

Мужчина выдавливает подобие улыбки, берёт со спинки стула пиджак и направляется к двери.