|
А это пять тысяч фунтов в год! Ну, они и поспешили удовлетворить его, полагая, что так кресло в парламенте останется за ними. Но здесь то они и ошибаются: если только нам удастся выставить подходящего человека, то радикалы возьмут на этот раз верх! – А кто же этот подходящий человек? – осведомился я. – Джеймс Терн, эсквайр, доктор медицины! – спокойно ответил Стивен Стронг. – Что вы?! – воскликнул я. – Разве я могу потратить тысячу или даже две тысячи фунтов сразу на одни только выборы, да еще столько же ежегодно на разные подписки; кроме того, могу ли я быть практикующим врачом и членом парламента одновременно? – Погодите, доктор, я обо всем подумал, как только ваше имя было произнесено вчера на совете радикалов. Все ваши возражения я предвидел. Теперь выслушайте меня: вы молоды, представительны, умны, и притом превосходный оратор – разумеется, вы желали бы выбраться наверх, но у вас нет средств. Вы живете только на то, что зарабатываете, а став членом парламента, конечно, лишились бы и этой возможности. Но так как мы нуждаемся в таком человеке как вы, то, весьма естественно, должны и оплачивать ваши услуги. – Нет, нет, мистер Стронг! – воскликнул я. – Я не согласен стать рабом радикалов, обязанным делать то, чего они от меня потребуют. Нет, я предпочитаю продолжать заниматься своим делом и остаться верным своей профессии. – Не спешите отказываться, молодой человек! – остановил меня поучительно старик. – Никто и не требует вашего рабства. Но что бы вы сказали, например, если бы вам обеспечили все до последнего пенни, чтобы добиться места в парламенте, и, сверх того, тысячу двести фунтов ежегодного содержания в случае успеха и вознаграждение в пять тысяч фунтов, если вы потерпите поражение или почему либо вынуждены будете отказаться от парламентской деятельности? – Тогда бы я, пожалуй, согласился, при условии, что буду уверен в лице, гарантирующем мне все это, и кроме того буду знать, что это такой человек, от которого я могу принять деньги! – сказал я. – Ну, об этом судите сами! – ответил мой собеседник. – Человек этот – я, Стивен Стронг, и я внесу в банк на ваше имя десять тысяч фунтов, прежде чем вы подпишете соглашение. Не благодарите меня, я делаю все это, во первых, потому что у меня нет ни детей, ни родных, а вас я как то сразу полюбил. Люди обошлись с вами возмутительно несправедливо, и я хочу видеть вас на высоте, чтобы все эти франты, считающие себя выше всех, стали лизать ваши сапоги, как только вы станете богатым и влиятельным человеком. Это только одна из причин; другая заключается в том, что вы – единственный человек в Денчестере, который может добиться для нас представительства в парламенте, и я буду считать, что чрезвычайно выгодно вложил эти десять тысяч фунтов, если эти самодовольные, чванливые тори останутся на бобах. Ну, а прежде чем вы мне дадите какой бы то ни было окончательный ответ, я хочу спросить вас кое о чем… Согласны вы стоять за пропорциональное доходам каждого налогообложение? – Да, конечно, справедливость требует, чтобы каждый платил сообразно своему состоянию. – Ну, а относительно избирательного ценза членов парламента? – Разумеется, я буду настаивать на том, чтобы парламент был открыт для каждого достойного гражданина, а не только для богачей. – Прекрасно! Затем, вам, конечно, известно, что мы добиваемся увеличения нашего флота, и вы, надеюсь, будете проводить ту же мысль. Теперь все… Кроме вопроса об антивакцинации, который вы, конечно, будете отстаивать во что бы то ни стало! – Нет! Я никогда и никому не давал повода думать, что буду отстаивать этот вопрос! – воскликнул я. Он удивленно взглянул на меня. – Нет? – повторил он. – Но вы также не говорили, что не будете… Однако нам надо оговорить все до мелочей. |
