|
К своему великому облегчению я услышат ее голос всего в нескольких футах и немедленно последовал ее примеру. Мы стали осторожно спускаться по крутому скалистому обрыву, окутанные со всех сторон пронизывающим туманом. Мне думается, что наше исчезновение оставалось некоторое время незамеченным, так как стороживший дилижанс бандит был всецело поглощен зрелищем расправы над бежавшим купцом; все его внимание было обращено в ту сторону, а получивший помилование патер ничего не видел вокруг себя – закрыв лицо руками, он упал на колени и молился, припав к земле. Чем ниже мы спускались, тем реже и прозрачней становился туман, так что скоро мы смогли различить, что идем по узкой крутой тропе, по левую сторону которой гора спускалась совершенно отвесно, а у подножия ее раскинулась долина, поросшая густым лесом. Менее чем в десять минут мы были уже внизу и, не слыша за собой погони, приостановились на минуту – отдохнуть и обдумать, что делать дальше. В пяти шагах от того места, где мы стояли, скала обрывалась так отвесно, что ни одна кошка не могла бы взобраться на нее. – Это место сравнительно безопасное, – сказал я. – Да, но оставаться здесь мы не можем, – возразила Эмма, и не успела она докончить фразы, как над нами раздался душераздирающий вопль, и сквозь туманный покров, расстилавшийся над нами, мы увидели, как что то громадное мелькнуло в воздухе, приблизилось, рухнуло с грохотом и тут же разлетелось в щепки. Мы подбежали к месту катастрофы, но перед нами были только груды обломков дилижанса и изуродованные тела наших бывших спутников. Полные ужаса мы бежали вниз, бежали под защиту деревьев, инстинктивно стараясь укрыться от грозящей нам опасности. II. Асиенда – Что это? – вдруг спросила Эмма, указывая на каких то животных, виднеющихся невдалеке в чаще диких бананов. Я пригляделся и увидел, что это были два мула, из тех, которых разбойники погнали вниз с обрыва, о чем свидетельствовали еще висевшие у них на шее хомуты с обрезанными постромками. Я без труда поймал этих мулов, на одного посадил молодую девушку, а на другого вскочил сам; мы отлично сознавали, что единственное наше спасение – в бегстве. Но в тот момент, когда мы готовы были тронуться в путь, я услышал позади себя голос, окликнувший меня: «Сеньор! Сеньор!» Выхватив пистолет, я обернулся и увидел мексиканца, лицо которого мне показалось знакомым. – Не стреляйте, сеньор, – сказал человек на ломаном английском языке, – я ваш погонщик Антонио, мой товарищ упал вон туда. – И он указал на зияющую пропасть. – Вы спасаетесь от тех злых людей, я тоже, сейчас они будут искать вас здесь и убьют всех. Куда вы направляетесь? – Знаете вы дорогу на асиенду де Консепсьон, близ города Сан Хосе? – вмешалась в разговор Эмма. – О да, сеньорита, я хорошо знаю асиенду сеньора Гомеса и доставлю вас туда завтра же, если вы желаете. – Ну, так ведите нас, – сказал я, и мы двинулись в путь, к видневшимся впереди холмам. Перед закатом солнца мы благополучно добрались до какой то убогой индейской хижины, где нам удалось поесть бобов и маисовых лепешек и расположиться на ночлег под кровлей из свежих ветвей, через которую на нас всю ночь капал дождь. На рассвете я вышел и застал Антонио за беседой с индейцем, хозяином хижины, приютившим нас у себя. – Что такое, Антонио? Уж не разбойники ли напали на наш след? – спросил я. – Нет, сеньор, о них мы, вероятно, больше не услышим, но этот сеньор говорит, что в Сан Хосе теперь много больных. На это я возразил, что тем не менее намерен добраться туда. Сначала Антонио отказался было продолжать с нами путь, но, испугавшись возможной встречи с разбойниками и отчасти соблазнившись крупным вознаграждением, обещанным ему за услугу, согласился, и мы продолжили путь. Под вечер второго дня Антонио указал нам на видневшуюся вдали асиенду де Консепсьон, красивое белое здание на горе над Сан Хосе, маленьким убогим городишком с трехтысячным населением. |
