Сделав из теста фигурку, я окропила ее святой водой и нарекла Жанной. Потянулась за мешочком с могильной землей, но вдруг одумалась. Чего это я? Убивать за такое — слишком сильно.

«Просто сделаем так, чтобы больше она семьи не рушила, так ведь?», — напомнил внутренний голос.

«Так», — вздохнула я и принялась натирать фигурку сушеным куриным пометом, читая заклинание:

— Выйду, не перекрестясь, пойду, не помолясь, пойду к острову Буяну, там стоит камень Алатырь, на том камне жаба сидит. На той жабе столько бородавок, сколько звезд на небе, глаза свои она пучит, мерзким голосом квакочет. Подойду я к той жабе и скажу: А не хочешь ли ты, жабья рожа, стать девицей пригожей? И возьмет жаба от рабы Жанны ее красу, и оставит она рабе Жанне свою мерзоту. Да будет так от слова по делу, а дело будет от Слова. Замыкаю свое заклятье на тридцать три замка, а ключ кидаю в сине море. Кто его на дне морском найдет — тот мое заклятье перебьет.

Когда я запечатала заклятие, гром не грянул. Но я-то знала — все свершилось. Каждая ведьма после проведенной работы чувствует, получилось у нее или нет.

Не быть тебе, Жанночка, наследницей мужа моей любимой учительницы. И не пакостить более по семьям.

Вот только я прямо чувствовала, как нечто черное в моей душе ширится, разрастается и давит. И мне было страшно.

В полдень того же дня Настя, обедая после школы, укоряюще спросила:

— Тетя Магдалина, а где мама?

Я недоуменно посмотрела на нее, и до меня вдруг дошло, что я со своей некромантией совершенно забыла про бедного Мультика. Впрочем, ее, скорее всего, уже выпустили, убийцу-то я нашла!

«А отчего ж она тогда за детьми не приехала?»

Мда… Умеет мой внутренний голос мне настроение попортить…

— Скоро приедет, — буркнула я в ответ.

— А денди мой? Вы мне его еще когда обещали привезти?

— Настя, прости негодяйку, — раскаянно сказала я. — Я исправлюсь.

— Ну посмотрим, — скептично сказала она мне вслед.

Я же ушла в дальнюю комнату на втором уровне, воровато вытащила сотовый, набрала Корабельниковский номер и зашептала:

— Витенька, что там с Мультиком? Выпустили?

Витька был не в духе и оттого проболтался.

— Чего? — рявкнул он. — А с чего бы ее выпускать?

— Вот здрассьте! — растерялась я. — Но ведь я же нашла вам убийцу вместо нее!

— С чего это ты так решила?

— То ведь Юля муженька-то пристукнула…

— Про муженька — это еще надо доказать, темнота ты беспросветная. Слышала такое слово — презумпция невиновности?

— Слышала, — медленно, закипая гневом сказала я. Вот гад! Я тут расслабилась, считаю, что дело сделано, а он мне про презумпцию невиновности чешет!!!

— Вот то-то же! — довольно ответил Витька. — При этом учти, что если муженька ей, допустим, было за что убивать, то зачем убивать Олега? Мотива нет!

— А ты откуда знаешь что нет? Может она спала и видела, как его пристукнуть?

— Слушай, Потемкина, давай так, — непререкаемым тоном сказал Витька. — Сиди, пиши книжку и детей воспитывай — у тебя их сейчас целый детский сад, только успевай поворачиваться. А мы уж тут как — нибудь сами, ясно?

— Ясно! — хреновым голосом ответила я.

Если бы Корабельников взял себе труд задуматься — он бы понял, что ни черта мне не ясно, и я с ним категорически не согласна.