– Михаил Игнатьевич, а разве можно карандашом?

– Какая разница! Дунаев тоже архитектор. Ему это понравится.

Получив от Семена Семеновича еще одно напутствие – ничего не показывать из своих разработок, я двинул в Москву. В Москве я понял, с чем связаны опасения Познанского.

Меня принял корифей инсоляционных дел Дунаев. Я показал ему письмо, подписанное Гречиной, с просьбой содействия. Он долго его читал, потом сказал:

– Спрячьте это письмо и никому не показывайте. Официальные письма карандашом не подписывают. Но раз вы уже приехали, я готов с вами побеседовать. Как я понял, вы пишете диссертацию по инсоляции. Какие вопросы вас интересуют?

– Я слышал, что у вас разработан планшет для инсоляционных расчетов.

– О, это не основное. Разные специалисты делают различные инструменты. Это не столь важно. А я вот что вам скажу, молодой человек. Я сейчас начал заниматься очень актуальной темой. Изложу ее суть кратко. Солнце – единственный и основной источник нашей жизни. И, несмотря на это, в нашей научной литературе слово «солнце» пишется с маленькой буквы, как имя нарицательное, как будто у нас имеется большое количество солнц. Это в принципе неверно. Я уже подготовил большое обращение к российским лингвистам, и его подписали многие ученые, о необходимости перехода на написание слова солнце с заглавной буквы. Меня интересует поддержка других республик. Вот я бы и предложил вам заняться этим вопросом на Украине.

Я был ошарашен. Вот так научная проблема в институте строительной физики…

– А может, все таки, я мог бы посмотреть работу ваших сотрудников по основной тематике?

– Конечно. Мы можем показать вам установку «искусственное небо», которая успешно работает у нас уже много лет.

– Спасибо. С этой установкой я знаком. Я ее с удовольствием посмотрю еще раз, но…

– Вот и чудесно. А если вам понадобятся наши консультации, милости прошу в любое время. Только привезите с собой официальное письмо, подписанное чернилами, в котором будет указана гарантированная оплата за консультации.

Мои инструменты остались у меня в сумке – обмен достижениями научной мысли, как и предсказывал Семен Семенович, так и не произошел. Деньги за московские консультации никто не хотел платить.

Моя первая публикация появилась в толстом сборнике института. Я был на подъеме – первое печатное слово. Статья была посвящена архитектурной климатологии. Редактор вручил мне верстку и при этом предупредил, что время на редактирование у них ограничено, так что каждый автор должен тщательно проверить каждое слово. Я был этим очень горд, внимательно несколько раз прочитал статью. Когда же вышел сборник, я купил десять экземпляров и принес его на работу, чтобы похвастаться. Показал я его и Ирме Бернардовне. Она, как человек обязательный, прочитала мою статью и спросила:

– А вы ее вычитывали?

– Конечно. А что, Ирма Бернардовна, есть какие то сомнения?

– А вы почитайте вот здесь, – она указала ногтем.

– «Возьмем, например, новый корпус Политехнического института». Все верно.

– Читайте дальше.

– «Здание построено в Киеве на широте 50 градусов С».

– Вот видите! Мне казалось, что географическое положение населенного пункта определяется не градусами Цельсия, а градусами северной или южной широты.

Я был убит. Я считал, что в печатных трудах ошибки недопустимы.

Второй раз я отправился в Москву на конференцию по архитектурной климатологии. Конференцию проводили совместно архитектурные и гигиенические институты. Мне с моим выступлением удалось попасть в первый день конференции. Наученный горьким опытом и Семеном Семеновичем, я скромно умолчал о своих инструментах и рассказывал только о различных зарубежных приемах в этой области.