Михаил Харитонов. Долг
Себастьян и впрямь не походил на беглинских хлеборобов — дородных, бородатых мужичков с волосами цвета пшена. Крестьянин опасливо пригнулся. — Нижайше простите, высокочтимый мастер, — заговорил он вслух, и в голосе его звучало робкое упорство маленького человечка, которому вдруг доверили важное дело, — а токмо велено было мне спервоначала вызнать вашу Силу… Смерх усмехнулся. Проверка была правильной: не всякий колдун, даже владеющий начатками Безмолвной Речи, отличит одно вежливое обращение от другого. — Подойди, — велел он. Вблизи крестьянин показался ему не местным: слишком смуглым и обветренным было его лицо, чересчур заношенной — одежда. К тому же он двигался стесненно и робко, а берлинские хлеборобы больше ходили вразвалочку, как то подобает людям свободным и зажиточным.
— Просим вас, высокочтимый, до нашей нужды, — ходок старательно поклонился. На душе у воина-мага стало чуть теплее. Его хотели попросить об услуге, и услуге значительной — иначе не искали бы сильного волшебника. — Я из Грязцов буду, это недалече… Беда у нас… Похитили девушку… Себастьян Смерх выпрямился. Стоявшая на краю миска с похлебкой полетела на пол. — Молчи, — властно приказал он. — Открой свой ум, — с этими словами маг поднял руку и коснулся ладонью рябого лица. Через несколько мгновений он знал все. История была самая обычная. Деревенька Грязцы — беглинские выселки — была когда-то таким же сытым и безопасным местом, как и село. Но в последние времена Тьма, теснимая королевскими магами с Лунного Хребта, просочилась в местные леса, там обосновалась и уже стала протягивать лапы к человеческому жилью. На дорогах завелись стаи волколаков, в колодцах — моросная нежить. Коровы не доились, посевы гнили на корню. Стати пропадать детишки, а бабы то и дело рожали мертвеньких. Уходить же с обжитой земли было некуда. Местный колдун вычитал в свитках, что в таких случаях следует обращаться к деве-защитнице. Нашел и подходящую девушку: рожденную весной, златовласую, не утратившую девической чести, а главное — несущую в себе начаток Силы. На этой неделе собрались уж было провести посвятительный обряд, да пришла беда: ночью со стороны Хребта пришли огромной стаей волколаки, еле-еле отбились от них, а наутро избранная девушка пропала. И колдун той же ночью скончался невесть от чего, — как будто кто выпил его Силу до самого донца… Деревенские, недолго думая, спешно собрали последнее серебро и отправили гонца: ехать в Беглинку, а если не сложится, так и в самый Зоц, искать сильного волшебника, который одолел бы нечисть и вернул девушку в село. — Я все понял. Берусь. Сколько принес? — спросил Себастьян. Крестьянин выпростал из кармана туго набитый мешочек. Но воин-маг не сводил с него испытующего взгляда. Тогда мужик, отворотив глаза, выгреб из того же кармана еще несколько серебряшек. — Обкрадывать своих плохо, пытаться обмануть мага — того хуже, — веско сказал Смерх. — За это я лишаю тебя мужской силы на десять лет. Что касается дела, то я принимаю плату и клянусь исполнить свой долг честно и не щадя сил. Мешочек с серебром осел: когда маг произнес клятву, треть содержимого мошны перекочевало в сокровищницу Братства. — Да ничего я тебе не сделал, — брезгливо процедил маг, заметив, как перепуганный крестьянин тайком ощупывает причинное место. — Мне не нужна твоя мужская сила. Впредь будь честен. Рябое лицо крестьянина посветлело. — Хорошо, коли так, высокочтимый мастер. А то я уж думал, чего теперь бабе своей скажу, — простодушно ответил он. |
