Реакция последнего была совершенно неожиданной для Сатарова. Левой рукой Полунин быстро ухватился за указательный палец, направленный на него, а правой вцепился в волосы Сатарова.

Одновременно резко потянув и палец, и голову Сатарова вниз, Полунин прижал беспомощного соперника лицом к столу, при этом Сатаров, побелевший от боли, не мог даже пошевелиться.

– Ну вот что, сопляк в галстуке, – проговорил Полунин в самое ухо Сатарова, – мне надоело слушать эту туфту, хотя я слушал тебя внимательно и терпеливо. Теперь ты послушаешь меня. Запомни раз и навсегда – никогда не давай выхода эмоциям, если пришел говорить о деле. И второе – прежде чем убедить человека в чем-то, для начала надо его хорошенько изучить. Если бы ты побольше узнал обо мне, ты понял бы, что говорить со мной в таком тоне – это полный бесполезняк. Я на своем веку многое пережил, меня и не такие, как ты, крутые пугали. И третье правило запомни – всегда, прежде чем что-либо сделать, попытайся сначала договориться с людьми. Худой мир всегда лучше доброй ссоры. Воюют только дураки и отморозки, а умные люди должны договариваться. Я по этим правилам давно уже живу и тебе рекомендую. А теперь, когда первый урок закончен, давай попытаемся спокойно поговорить, и поверь, что лучше бы нам сейчас договориться, чем потом.

Он отпустил палец Сатарова и оттолкнул его голову от себя. Сатаров отшатнулся и, потеряв равновесие, плюхнулся в кресло, в котором он только что сидел. При этом он, скривившись от боли, прижал правую руку к животу, активно растирая ее левой.

– Ну, сука, – прошипел Сатаров, – ты пожалеешь об этом.

– Я уже пожалел, что так нехорошо поступил с тобой, но другого выхода у меня не было. Ну так что, будем договариваться? – спросил Полунин.

– Не о чем нам с тобой договариваться, – со злобой ответил Сатаров. – Выбор у вас небольшой – или вы сваливаете с завода, или вас оттуда вперед ногами вынесут.

– Жаль, – пожал плечами Полунин, – ты мне показался более способным учеником. В следующий раз ты меня будешь сам об этом просить.

Сатаров встал и молча направился к выходу.

– Погоди, – окликнул его Полунин, – прическу поправь, а то нехорошо будет, если тебя таким увидят твои люди.

Сатаров остановился и посмотрел в прикрепленное к стене небольшое зеркало. Он молча достал из бокового кармана расческу, тщательно причесался, поправил пиджак и галстук, злобно сверкнул глазами в сторону Полунина и так же молча вышел из помещения.

Когда в кабинет снова вошел Шакирыч, Полунин стоял у окна, с задумчивым видом наблюдая, как со двора станции выезжает джип Сатарова.

– Ну что, похоже, договориться с этим пижоном не удалось?

Полунин молча покачал головой.

– Сегодня не удалось, – произнес он. – Этот парень понял, с кем надо договариваться, но не знал как. Но все же мозги у него есть.

– Однако и амбиций у него выше крыши, как я погляжу, – добавил Шакирыч и тут же спросил с едва заметной тревогой в голосе: – Во что это все выльется в конечном счете?

Полунин неопределенно пожал плечами:

– Не знаю. Все зависит от того, что возьмет верх – разум или амбиции.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Лобникову показалось, что Полунин уснул. Веки его были сомкнуты, дыхание ровное, он расслабленно положил голову на спинку кресла.