— Мы уже прибрались в столовой, сударь. — Девушка вымела пыль в открытую дверь, и она золотистой дымкой заклубилась в воздухе. — Вы можете приготовить себе настой, или мне принести что-нибудь с кухни?

Я покачал головой.

— Я позавтракаю вместе со всеми.

На буфете в салоне стояли изящные керамические чашки и целая шеренга банок с серебряными бирками на горлышках с названием трав и пряностей, находящихся внутри. На маленькой угольной плите, встроенной в камин, закипел чайник, пуская в дымоход нежные завитки пара. Я искал ложку, когда дверь за моей спиной открылась. Это оказался Темар. После хорошего сна он выглядел намного лучше.

— Настоя? — покачал я дырчатым серебряным шариком на цепочке.

Парень чуть улыбнулся, но его бледные волчьи глаза остались настороженными.

— Мы в Кель Ар'Айене используем лоскутки муслина.

— Как и большинство людей на этой стороне океана. — Я со щелчком открыл маленькую сферу и насыпал в нее немного мелиссы. — Но знатные гости привыкли к своей маленькой роскоши.

Темар издал какой-то звук — то ли согласия, то ли возражения. Изучив хрустальные банки, он положил себе мяты.

— В мое время эта усыпальница стояла на отшибе, возведенная для созерцания и изучения Высшего Искусства. — Широкая улыбка согнала мрачное выражение с его лица. — «В мое время»! Я говорю, как какой-то дед, сетующий об ушедшей молодости. — Улыбка пропала. — Что ж, она действительно ушла — вместе с моим дедом и всеми остальными, кого я знал.

— Но у тебя есть новые друзья, — решил я подбодрить его. — И Дом Д'Олбриота примет тебя так же тепло, как одного из своих собственных сыновей.

Забыв про настой, Темар уставился в окно.

— Я знал, что все исчезло, что все они умерли, но в Кель Ар'Айене все воспринимается иначе. Мы потеряли все, ради чего работали, но мы это знали. Мы видели, убегая, как эльетиммы уничтожают то, что мы построили… — Юноша неуверенно умолк.

Я взял заварочный шарик из его несопротивляющихся рук и добавил немного золотого корня — любимого средства моей матери от уныния.

— И теперь ты здесь? — Сходив за чайником, я налил воды в обе чашки, надеясь, что нас никто не прервет.

Темар вздохнул, сплетая длинные пальцы вокруг уютного тепла чашки.

— Я не знаю, где я. Бремилейн был рыбацкой деревней, несколько лодок вытаскивали крабов со скал. — Мы оба посмотрели на море, на внушительную флотилию, возвращавшуюся с ночного лова. Над гаванью, защищенной массивной стеной, кружили морские птицы. — Адепты основали здесь свое святилище, потому что это место было таким уединенным, никому не нужным и неинтересным. Теперь все изменилось. — Он указал на импозантные дома, расположившиеся за стеной усыпальницы.

— Через этот порт проходит вся гидестанская торговля, — объяснил я. — Товары с гор спускаются по реке в Инглиз и на кораблях доставляются сюда.

— Чтобы идти дальше, на запад? — Темар кивнул на мелкую расселину в затянутой дымкой гряде. — Даже очертания гор изменились. Когда тот обвал закрыл старую дорогу?

Теперь и я разглядел ущелье там, где огромная масса камней и земли упала сверху в каком-то прошлом поколении. Оно не бросалось в глаза, поскольку за это время успели вырасти деревья и кустарники.

— Думаю, это случилось еще до рождения моего прадеда.

— Может, спросим у твоего друга Казуела? — предложил Темар.