— В восторге — принять меня в качестве?.. Ты смеешься.

— Я — нет, — серьезно заявил Филипп, — отцу ты нравишься. Говорит, ты такая веселая, а он сам любит веселье.

— А леди Эмили?

— И она будет довольна. Для нее мое счастье превыше всего.

— Может быть, но вряд ли они мечтали о такой невестке, как я.

— А вот тут ты ошибаешься. Я намекнул им как-то о своих намерениях, они полны поддержки и одобрения. Они считают, что со свадьбой не следует тянуть.

Я не могла в это поверить. Я даже растерялась. Филипп такой шутник. Конечно, он для меня близкий, самый лучший, не считая Эсмеральды, друг. Он всегда расстраивался, если кузина Агата не допускала меня на какие-то светские мероприятия. Все так. Но я не была влюблена в него все это время! Это я твердо знала, потому что мысль об их с Эсмеральдой браке нисколько не задевала меня. К тому же факт моего жалкого и ничтожного положения и величия Каррингтонов, внушенный мне кузиной Агатой, не давал мне даже подумать о возможности войти в эту семью в качестве жены, пусть даже Филиппа. А сейчас я пришла в восторг, но, увы, приходится признать, что не из-за Филиппа, который, конечно же, очень нравился мне, а из-за того, что само замужество могло означать, что не нуждаюсь я больше ни в каких местах гувернантки для выводка ужасной миссис Оман Лемминг, чьи отпрыски, уверена, были под стать ей. Но главное, наверное, меня воодушевил мой триумф. Выражение лица кузины Агаты в случае оглашения нашей помолвки вознаградило бы меня за многие годы унижений, и было неестественным, если бы я не радовалась этому. Что касается Эсмеральды, к которой я была искренне привязана, то вряд ли она расстроилась бы из-за этой новости. Она никогда не стремилась замуж за Каррингтона, более того, она утверждала, что Филипп ни во что не ставит ее с тех пор, как когда-то столкнул ее в Серпентин.

— Ну, похоже, ты лишилась дара речи, — сказал Филипп.

— Первый раз, насколько я знаю, мне сделали предложение.

— Эллен, нам с тобой будет легко и весело.

Взглянув на него, я подумала, что это правда.

— Ни разу в жизни не думала о тебе, как о муже.

— Что ж так? Я-то полагал это само собой разумеющимся.

— И никогда не говорил об этом…

— А вот сейчас говорю, — с этими словами он сжал мои руки и поцеловал меня.

— Ну, что теперь?

— Дай мне время подумать, — сказала я, — мне надо привыкнуть к этой новости.

— Застенчивой вдруг стала? На тебя это непохоже.

— Посмотри на ситуацию с моей точки зрения. Я явилась сюда сегодня, чтобы услышать о том, что Эсмеральда выходит замуж.

— За меня!

— Конечно, за тебя. Кузина Агата мечтала о зяте из семьи Каррингтонов. А свои мечты она обычно воплощает в жизнь.

— Ей придется пока обойтись мужем ее юной родственницы…

— …Которая ей седьмая вода на киселе.

— Впрочем, какое нам до нее дело?

— Ты мне все больше и больше нравишься!

Филипп крепче обнял меня после таких слов.

— Все будет просто здорово, Эллен. Отныне никаких бедных родственниц! Я как только услышал впервые о гувернантке, понял сразу, что надо действовать. Семья не против моего брака, они давно думали об этом. Им ужасно хочется иметь внуков, а пока не похоже, чтобы у Ролло появились дети.

— Почему?

— Ну… все не так просто. Его жена… немного странная. Я когда-нибудь расскажу все тебе. Но главное, все просто мечтают о моей женитьбе.

— Ты будешь очень молодым мужем.