Бедный месье Дюк. Потерять семейный очаг, дело и честь — он не смог этого пережить.

Закрывая за собой дверь, Жюль прикинул, что же теперь будет делать с замком этот англичанин. Скорее всего продаст. Ведь его интересовало не дело Монтиньи. Жюля передернуло, когда он представил себе человека, способного так долго таить обиду.

Наверное, душа у него темнее ночи.

Уэйн получил от банка официальное сообщение о смерти Дюка через два дня. Ему сообщили, что шато теперь принадлежит ему.

Известили и дочь Дюка, которая очень болезненно восприняла эти новости. Семья ее мужа славилась своим общественным положением, наследственными связями и генеалогией, но больше ничем. Будущее семьи зависело от Монтиньи. Управляющий банком также написал, что она упала в обморок, узнав, к кому перешли виноградники и замок.

Ответом Уэйна было короткое распоряжение продать виноградники тому, кто даст больше, а это наверняка будет Дом Виллье, старый соперник Монтиньи. Шато, сообщил он, уже обещано знакомому владельцу многочисленных гостиниц, который собирается превратить семейный дом в показательный отель для знаменитых и богатых людей.

Уже к пятнице Уэйн начисто забыл о Дюке и его нищей дочери. Он оформил во Франции все необходимые бумаги и с удовольствием вернулся в Англию. Он никогда не забывал, что его отец, Вольфганг Мюллер, все еще живет в Монте-Карло. И хотя ему неприятно было в этом признаться, он не чувствовал себя во Франции в безопасности.

Вернувшись домой, он уверенно направил свой «феррари» к зданию компании и оставил в новом подземном гараже, где место его машины обозначалось табличкой: «Президент Уэйн Д'Арвилль». Подобные надписи изобиловали в здании. Они красовались на дверях зала заседаний правления и его личного офиса, на бумагах, рекламной литературе и даже на финансовых отчетах многочисленным клиентам компании.

Он не хотел, чтобы кто-нибудь забыл, кто тут босс.

Уэйн вошел в здание, мало напоминавшее прежнюю компанию. Обшитые темным деревом комнаты, уютная, домашняя атмосфера, столь милая сердцу старых клиентов, исчезли. Теперь их встречал светлый холл с огромными окнами и серым ковром на полу, удобной мебелью, современным коммутатором и справочной службой. Секретарша была молоденькой, хорошенькой, вполне современной. Она улыбнулась Уэйну, сверкнув крупными белыми зубами. Тот прошел мимо к скоростному лифту, даже не заметив, что она существует.

Все офисы, мимо которых он проходил, не имели дверей. Исчезли без следа маленькие, уютные кабинетики. Уэйн желал всегда видеть своих подчиненных. Офисы были большими, ярко освещенными, оборудованными по последнему слову техники. Большинство из старых директоров уже покинули компанию, и их место заняла молодежь из Оксфорда и Кембриджа. Среди них были экономисты и прогнозисты, умеющие унюхать выгодную сделку за версту.

За последние несколько лет Уэйн очень разбогател. Он был уже не просто состоятельным, а очень богатым. Компания принадлежала ему полностью, и он мог делать что пожелает с пайщиками, директорами или членами правления. Тоби Платт, сын сэра Мортимера и гомосексуалист, и его жена Аманда несколько раз подавали в суд, оспаривая завещание сэра Мортимера и ссылаясь на неправомерное влияние. Но у них ничего не вышло, хотя они и пытались оспорить решение суда.

Уэйн регулярно получал письма с угрозами возбудить новый судебный процесс, письма, поливающие его грязью, от друзей Тоби и некоторых бывших директоров. Он все выбрасывал в мусорную корзину.

Войдя в свой офис, в котором не осталось ничего от бывшего кабинета сэра Мортимера, Уэйн проработал, не поднимая головы, два часа над накопившимися делами и ответил на самые срочные телефонные звонки.

Затем он нажал кнопку недавно установленного интеркома и получил ответ своей молодой, привлекательной секретарши.