Боль, гнев, отчаяние — все, что накопилось в душе у Кента, отразилось в его. жутком нечленораздельном крике, когда торчащий выступ Драконова Зуба смял маленькую каютку, словно она была сделана из картона. Могучая волна бешеной ярости захлестнула Кента — ярости более могущественной, чем вся мощь Пучины. Он не смеет проиграть! Это немыслимо! Невозможно! Проиграть, защищая такую девушку — стройное, прелестное создание, улыбающееся ему даже при виде смерти!

Кент лишь сильнее обнял ее рукой, когда чудовищные силы, распоряжавшиеся жизнью и смертью, вынесли им свой приговор. Баркас соскользнул наконец с Драконова Зуба, наполовину залитый водой. Его треснувший и разрушенный корпус попал в каменные челюсти восточного порога, и здесь баркас окончательно прекратил свое существование. Он в мгновение ока был затоплен, разбит, разорван и уничтожен полностью, на что не понадобилось даже особо сильных толчков и ударов. Кент не успел и глазом моргнуть, как очутился в грохочущем стремительном потоке, изо всех сил прижимая к себе Маретт.

Некоторое время, бешеный водоворот покрывал их с головой. Черная вода и белая пена бурлили и кипели вокруг. Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем струя свежего воздуха коснулась ноздрей Кента. Он приподнял Маретт над водой и окликнул ее. В ответ он услышал:

— Со мной все в порядке… Джимс!..

Его былые успехи в плавании мало чего стоили сейчас. Поток бросал и швырял его, как щепку. Все его усилия были направлены на то, чтобы служить барьером между нежным телом Маретт и острыми гранитными скалами. Он боялся не воды, а именно скал, мимо которых поток проносил их с невероятной скоростью.

Их было десятки и сотни, крупных и мелких, похожих на зубья чудовищной дробильной машины, чья рабочая поверхность простиралась на целую четверть мили. Кент ощутил первый сокрушительный удар, за ним второй, третий. Он не думал ни о времени, ни о расстоянии, но лишь о том, чтобы находиться между Маретт и смертью. В первый раз, когда он потерпел неудачу, слепящая ненависть и ярость вновь вспыхнули в его мозгу.

Он видел, как белое тело девушки швырнуло на скользкую, изъеденную водой поверхность скалы. Голова ее откинулась назад, и длинные распущенные волосы заструились в белой пене; на мгновение Кенту показалось, будто все ее хрупкое тело разбито, как фарфоровая чашка. Он продолжал бороться еще яростнее. И девушка знала, за что он борется. Каким-то непостижимым чудом он не терял сознания от бесчисленных ударов и травм. Он не чувствовал боли, но ощущал растущее головокружение и постепенно увеличивающуюся слабость в руках и теле.

Они проплыли уже половину Пучины, когда его с ужасной силой ударило о подводный камень. Удар оторвал от него Маретт. Кент рванулся к ней, тщетно пытаясь схватить ее, и увидел, что ее прижало к тому же камню. Веревка, связывающая их, спасла ее. Обмотанная вокруг ее тела и прикрепленная к его руке, она продолжала выполнять свое назначение, зацепившись за камень и помогая им держаться вместе по обе стороны пятифутового гранитного валуна.

Задыхаясь, с трудом ловя ртом воздух, едва живые, они встретились взглядами через разделявшую их скалу. Теперь, когда Кент поднялся из воды, кровь заструилась по его рукам, плечам и лицу, но он улыбался Маретт точно так же, как несколько мгновений тому назад она улыбалась ему. Глаза ее наполнились состраданием при виде его ссадин и ран. Он кивнул в ту сторону, откуда они приплыли.

— Все самое худшее уже позади! — попытался он перекричать ревущий поток. — Дайте мне немного отдышаться, и я переберусь к вам. Понадобится не более двух минут, а возможно и меньше, и мы достигнем спокойной воды в конце протока!

Девушка расслышала его слова и кивнула в ответ. Кент пытался подбодрить ее, прибавить ей уверенности.