Гизелла посмотрела на Конана. Киммериец ухмылялся. Загадочные слова принцессы нисколько на него не подействовали, словно он уже много раз слышал подобное и относился к этому просто как к разновидности легкой болтовни.

Юноши засуетились, похватали с земли мешки с лямками, наполненные чем-то достаточно мягким, чтобы принимать различную форму, но при этом весьма тяжелым, и направились прочь.

– Идемте, идемте, – позвали они. – Мы возвращаемся в Долину ветров!

– Следом за тобой, принцесса, – сказал Конан, притворно учтиво поклонившись.

Лес по краям тропинки, по которой они двинулись друг за другом, был низкорослым, с высокой травой и непролазным кустарником. Среди ветвей щебетали невидимые птицы.

Гизелла погрузилась в мысли о будущем. Интересно, что думают в Шадизаре об ее исчезновении. А может быть, его вообще не заметили? Она ведь могла просто задержаться где-нибудь, например, увидела красивое место и захотела насладиться его созерцанием. Да, скорее всего, во дворце ничего не подозревают! И ей придется все объяснять, снова говорить о смерти служанок. Снова переживать весь этот позор ужаса и беспомощности! Гизелла содрогнулась при мысли об этом. Марисса и Хлоя, как мало я заботилась о вас! Как мало понимала ваши прекрасные юные души! Я была черствой и бесчувственной, злой и неблагодарной, И я не удивлюсь, если вы будете по ночам приходить в мою опочивальню из мира мертвых и плакать перед моим ложем, роняя бесплотные слезы! Гизелла и не заметила, как их маленькая процессия оказалась на краю леса, перед огромной зеленой впадиной в горах, над которой сияло пронзительно бирюзовое небо. Конан мягко придержал ее за локоть, чтобы она в задумчивости не сделала лишний шаг, отделявший ее от крутого склона, в который упиралась и под прямым углом разворачивалась тропинка.

– Долина ветров, – сообщил полуобнаженный юноша.

Пейзаж Долины ветров, открывшийся перед ними, захватывал дух. Казалось, здесь поработали гиганты с развитым чувством прекрасного, настолько все вокруг радовало глаз. Зеленые холмы были нарезаны террасами, спускавшимися к долине, в середине которой извивалась узкая река, блестевшая так, словно в ней текло серебро, а не вода. Селение располагалось на двух его берегах и соединялось тремя мостами. Крыши были черными и двускатными, а в одном месте торчала высокая башня.

– Идемте же скорее! – позвал юноша, и его спутники закричали и запрыгали, будто стая обезьян, нашедших забродившие тыквы.

Люди внизу заметили юношей, возвращавшихся в сопровождении странных черноволосых незнакомцев – огромного воина-гиганта с мечом и девушку с кожей цвета снега.

Раздался звук горна, страшно синевшего и срывающегося, как будто у того, кто в него дул, были большие проблемы с дыханием, а может быть, просто имелось одно большое неумение играть в горн.

Тропинка сначала шла вдоль склона, потом стала спускаться по террасам, между которыми переходила в крутые лестницы с высокими ступенями. Юноши спешили. На террасах, по которым они проходили, людей не было. Но земля была ухоженной.

Перед селением уже собралась порядочная толпа. Женщины в длинных синих платьях с белыми, причудливо навернутыми белыми тюрбанами на головах, полуголые, а то и вовсе голые маленькие дети, старухи в черных широких штанах, черных жакетах и черных шляпах с круглыми полями, украшенными красной бахромой, а еще старики, отличавшиеся от старух только непокрытыми головами. Все худые и низкорослые.

Мужчин и подростков среди встречавшей толпы почему-то не было. Все глазели на необыкновенных пришельцев, особенно на Конана – с опаской и недоверием. Никто из селян даже и не представлял себе, что человек может быть таким огромным. Да и человек ли вообще перед ними?

Вперед вышел маленький, совершенно лысый старик, больше похожий на мумию, чем на живое существо из плоти и крови.