Казалось, муравьи были единственными живыми существами на этом откосе. Кид разбудил девушку и встал, затем они сели на коней и направились шагом в сторону тропы. Когда они обогнули завал из валунов, загораживающий им обзор, то никого на тропе не увидели.

— Похоже, они уехали! — сказал Кид.

— Еще нет.

Хуан Фернандес вместе с Мигелем появился из-за валунов, оказавшись сбоку от них. Во взгляде Хуана пылала жгучая ненависть, а револьвер в его руке достаточно ясно говорил о его намерениях.

— Мы собираемся убить вас, сеньор.

— Похоже на то, — спокойно согласился Кид. — Можно мне покурить напоследок?

Хуан пожал плечами.

— Почему бы и нет? Надеюсь, табак и бумагу ты держишь в нагрудном кармане?

Колючка Кид очень осторожно достал и то и другое и свернул сигарету.

— Какая жалость, — вздохнул он, — еще всего несколько минут, и мы были бы на свободе. — Зажав сигарету в зубах, он зажег спичку, чиркнув ею о седло. Затем взглянул на Хуана и усмехнулся, держа горящую спичку в руке: — Не обижайся, но вчера ночью мне все же следовало тебя убить. Тем более, что ребята из Арагона все равно вас поймают. В конце концов они догадаются, что к чему. — Спичка горела медленно. Слишком медленно. — Кто-нибудь наверняка видел, как ты увозил Бесс.

— Никто нас не видел, — с удовлетворением сказал Хуан. — А если ты все же собираешься курить, то тебе лучше поджечь сигарету.

— И тем не менее, — возразил Кид, — мне кажется… — Тут ползшее по спичке пламя коснулось его пальцев. Вздрогнув от боли, он вскрикнул: — Черт! — и взмахнул рукой, отбрасывая спичку.

Но на этом движение его руки не закончилось. Он выхватил револьвер, и его выстрел прогремел одновременно с выстрелом Фернандеса. Пуля Хуана прочертила борозду по коже передней луки седла, скользнув как раз перед Кидом, но зато его выстрел пришелся Хуану прямо в грудь, и в тот самый момент, когда он, покачнувшись, падал на землю, револьвер Колючки Кида заговорил снова.

Выпустив из руки оружие, Мигель схватился за бок, на его лице появилось выражение искреннего изумления. Он выпал из седла и распростерся на земле, в лицо ему били лучи уже выглянувшего из-за гор солнца. Хуан попытался было подняться, но затем снова упал.

Через два часа — это около двенадцати миль пути — они уже были на ранчо, где Бесс жила со своим дядюшкой. Колючка Кид, сдвинув на затылок сомбреро, смотрел на свою спутницу. Ее глаза сияли от восторга, а взгляд был весьма многообещающ.

— Какой ты храбрый! — сказала она.

Кид небрежно пожал плечами.

— Ну что ты, — сказал он, — это просто везение. — Но тут же, вспомнив о каменном наконечнике древней стрелы, добавил: — Везение и боги яки. Они были милостивы ко мне, к нам.

— Можешь говорить что угодно, — упорствовала она, — но, по-моему, ты был просто великолепен!

Благодушно улыбаясь, Колючка Кид пополировал ногти о перед рубахи и, любуясь ими, сказал:

— Наверное, ты права. Да и кто я такой, чтобы спорить с дамой?

Над ним, словно башня средневекового замка, возвышалась уходящая в небо вершина Рэттлснейк-Бьютт. Будто одинокий страж, высилась она над опаленным солнцем простором долины.

У самой руки раненого остановилась маленькая ящерка. Сквозь тонкую полупрозрачную кожицу можно было разглядеть, как бьется ее крохотное сердечко, когда она, неподвижно застыв, с тревожным удивлением разглядывала распростертого на земле человека. Застоялый запах пота и крови таил в себе опасность.