Утром, грустные и смущенные мы ожидали решения настоятеля. Что нам предстоит: покинуть монастырь, без надежды попасть в Агарти или навсегда остаться в его стенах трудниками, не выполнившими урока, и до конца своих дней ухаживать за священными коровами или выращивать лотосы о шести лепестках, вместо райских, тысячелистных.

За вратами волшебного сада Симбири сияли ледяные вершины, ветер пересыпал сухой колючий снег, а здесь все еще царило влажное тепло тропического рая: из сердца Львиной Скалы вырывался горячий источник, и его тепла хватало и для келий, и для монастырского сада.

Настоятель молча довел нас до ворот Львиной Скалы:

— Открою вам последний секрет Тантры, Это Пятая Веда: истинная любовь заменяет все ступени этого учения, Любящие знают дорогу в бессмертие. Это самый короткий путь к Дивья, брату неба. Вы прошли испытания…

Он вложил в мою ладонь перстень:

— Пока вы не пройдете Пояс Туманов, можете рассчитывать только на себя.

— Может быть, у вас есть карта? — робко спросила Маша.

В тибетских монастырях мы видели множество лубяных карт и карт, нарисованных на шелке. Нас убеждали, что это и есть карты Шамбалы.

— Бесполезно искать на карте то, что находится в мире горнем. Путь в Шамбалу, это дорога через сердце в сияющую обитель Разума. Это путь длиною в жизнь.

Многие путешественники принимают нашу обитель за истинную Шамбалу, и редко кто отваживается идти дальше. Этот путь таит опасности, и главная из них — искушение знанием. У врат Шамбалы тайный змей поднимает голову, и даже посох святого отшельника с шипением исчезает среди камней.

Поэтому последний закон Шамбалы гласит:

Едва человек говорит, что обрел истину и познал ее — он начинает свой путь заново.

Эпилог

За дальними вершинами едва брезжила золотая заря. Мы шли на свет Солнцева Селенья, и радужная корона над горами вырастала ввысь, как арка ворот. По ночам она играла в небе, как сполохи северного сияния. Алая Ярга в перстне звала нас на север. Иногда она плавно кружилась то вправо, то влево, словно мы уже достигли абсолютного полюса.

Мы поднимались все выше, от разреженного воздуха болели легкие и першило в горле. Острая дрожь в ногах и руках заставляла нас останавливаться, словно кто-то испытывал наше упорство. Иногда, чтобы не упасть, нам приходилось цепляться за едва приметные выступы в обледенелых камнях. Резкий ветер приносил кусочки льда и до крови ранил кожу.

На вершинах скал мы видели людей в белых плащах и остроконечных шапках. У них были длинные седые бороды и смугло-золотистые русские лица, как у иконописных старцев, они внезапно возникали в пещерах на неприступных склонах или на вершинах гор и так же бесследно исчезали, но никогда не заговаривали с нами, сохраняя видимое равнодушие. Это были Дозорные Гималаев, они приветствовали нас и молчаливо указывали путь.

Впереди, под защитой красноватых скал лежала туманная долина, похожая на чашу парного молока. Воздух стал плотнее. Ласковый ветер нес аромат цветов. Долина дышала паром гейзеров, и ручьи, бегущие по склонам в озеро, были мучнисто-белыми. «Беловодье — страна малая, светом незаходимым осиянная», — вспомнились мне слова берестяной грамоты. По словам настоятеля, за Поясом Туманов нас ждала Тайная Земля. Кого мы встретим здесь? Людей давно исчезнувших эпох, аскетов, позабывших земные мысли, или совершенную расу будущего?

Заросли рододендронов и грецких орехов поредели, мы шли на штурм нового перевала. С его гребня открылось широкое плато. На дальнем его конце сияла гора из прозрачного как стекло льда. В нем, как в исполинской линзе просвечивал город, вмороженный в лед. Во льду угадывались здания и вершины башен.