Стоя в золотых лучах послеполуденного солнца, она наблюдала за его машиной, пока не исчез свет от двух маленьких красных фар. Потом она повернулась и снова посмотрела на окна Амелии.

Девушка видно тоже наблюдала за его отъездом, одна из створок поднялась и их дочь высунула голову.

— Я все упаковала. У меня, правда, было не много. Мы можем ехать?

У Джин заняло секунду разглядеть на кого была похожа ее дочь, темные волосы брюнетки сверкали прядями на солнце, ее красно-черная блузка свободно сидела на ней.

Матери должны быть добрыми и заботливыми. Неважно, домохозяйки они или работают полную рабочую неделю… неважно придерживаются ли они органического питания или сторонники печенек и газировки… и неважно строгие они или дают слабину, сторонники вакцинации или против, богатые или бедные… Мать должна быть той, чтобы дети чувствовали себя в безопасности с ней. И это может проявляться в поцелуях на бобо, достижений в чирлидершах, выдача определенной дозы Тайленола и бумажном носовом платке.

В основном, за всеми ярлыками, которые пытались навешать на матерей, хорошие матери должны были просто быть хорошими людьми.

— Что случилось? — спросила Амелия.

Измученный голос ребенка был заслуженной неудачей Джин по всем счетам: Амелия была воспитана нескончаемым потоком воспитательниц и нянек, и потом, как только она перешла в старшие классы школы была отправлена в «Хотчкисс», словно предмет мебели, который стоило повторно обить, прежде чем его снова можно было поставить в салон знатного дома.

Решение девушки вернуться домой стало первым поворотным моментом в ее жизни, в котором Джин самолично приняла участие. И Джин решила отвезти ее обратно в школу не только потому, что теперь не было средств, чтобы воспользоваться частным самолетом семьи, а потому, что пришло время ей узнать, что за человек ее дочь.

И что может быть лучше, чем четырнадцать часов, проведенные в машине?

— Эй? — позвала Амелия.

— Прости. Я только соберу некоторые вещи, и мы поедем. — Лучше выехать, пока Ричард не вернулся с работы. — Лэйн уехал на роллс-ройсе, но можно взять «Мерседес».

— Хорошо. Я бы предпочла не подъезжать к кампусу на роллсе. Слишком пафосно.

— Говорит девушка, которая предпочитает одежду Шанель. — Джин улыбнулась, чтобы показать, что она не придирается. — У тебя имеется чувство стиля, ты же знаешь это?

— Оно перешло ко мне от тебя и бабушки. Все так говорят.

Почему-то Джин стало очень больно от ее слов.

— Наверное, тебе стоит попрощаться с ней.

— Она даже не узнает меня.

— Хорошо, тогда не стоит.

— Так что давай. Чем скорее я уеду, тем быстрее вернусь домой.

Амелия закрыла окно.

А Джин по-прежнему стояла на том же месте, послеобеденное солнце грело ее плечи, как будто сам Бог возлагал на нее свои руки, оказывая ей поддержку.

Да, она решила. Пришло время рассказать им обоим правду.

Амелия и Самуэль Ти. имели полное право узнать друг о друге, и это было намного больше, чем боязнь признаться Джин в своем грехе.

По любому все будет лучше. По крайней мере, у ее дочери, безусловно, будет настоящий отец. Самюэль Ти. станет ей отцом сейчас и в будущем будет заботиться о ней.

Но Джин понимала, что своим поступком может потерять любимого мужчину навсегда.

Разве не так поступают матери ради счастья своих детей? Жертвуют своим счастьем ради них? И на самом ли деле это жертва, если она сама создала эту проблему?

Это больше похоже на заслуженное наказание.

Одно было точно. Самуэль Ти. никогда, ни при каких обстоятельствах, ни за что ее не простит, и впервые за всю свою эгоистичную жизнь, она призналась самой себе, что он и не должен.