Поле держало его в своих железных объятиях, но, несмотря на это, Дункан все же уловил какое-то изменение давления в центре поля, почувствовав изменение скорости движения потока. Он перевернулся в воздухе и увидел в отдаленной части трубы огонь приближающегося поезда.

А он находится в самом центре поля!

Дункан начал беспорядочно размахивать руками, пытаясь сдвинуться с места в любом направлении. Ему удалось продвинуться к дальнему концу поля антигравитации, подальше от гвардейцев. Они продолжали стрелять, но изменившееся давление отклоняло выстрелы еще дальше от цели. Он видел, как одетые в синие мундиры люди тщательно выверяют прицелы.

Внизу Дункан видел какие-то двери, помосты и платформы, ведущие куда-то дальше, в зловещее чрево Баронии. Может быть, ему удастся достичь одного из этих выходов. Если бы только можно было вырваться из стальных объятий поля.

Еще один парализующий луч разорвал пространство справа. На этот раз выстрел оказался более точным. Плечо немедленно онемело, по коже руки поползли мурашки. Было такое ощущение, что руку колют тысячи жал мелких насекомых.

В этот миг Дункан вырвался за пределы поля и рухнул вниз. Падая лицом вниз, он вовремя увидел платформу и успел выставить вперед уцелевшую руку и уцепиться за ограждение. Мимо, в каком-то сантиметре от Дункана, с визгом рассекая воздух, пронесся контейнер.

Удар о платформу был так силен, что Дункан едва не вывихнул плечо, но времени на обдумывание положения не было. Мальчик вскочил на ноги и бросился в какой-то туннель. Но это был тупик. Дункан оказался в замкнутом пространстве, ограниченном металлическими стенами. Выхода отсюда не было. Люк в стене был заперт, и открыть его Дункан не смог.

В этот момент захлопнулась и та дверь, через которую он проник сюда. Айдахо оказался в мышеловке, запечатанный в бронированном шкафу. Все было кончено.

Прошло несколько секунд, и солдаты открыли задний люк. Они наставили на мальчика ружья, но взгляды гвардейцев выражали смесь злости и восхищения. Дункан покорно ждал, когда они начнут стрелять.

Вместо этого капитан, старший среди них по званию офицер, улыбнулся без всякого юмора и сказал:

— Мои поздравления, парень. Ты сделал это.

Совершенно измученного Дункана доставили в его камеру. Сейчас он сидел с матерью и отцом за скудным столом. Семья ела свой ежедневный паек: вареные овощи, крахмальные пирожки и белковые чипсы. Все это имело удовлетворительную питательную ценность, но со злым умыслом было лишено вкуса и обладало весьма неприятным запахом. Капитан, захвативший его, не сказал больше ничего, кроме того, что сказал: «Ты сделал это». Судя по всему, это должно было означать свободу. Как бы то ни было, оставалось только надеяться.

Камера родителей представляла собой омерзительное зрелище и поражала своей грязью. Родители изо всех сил старались поддерживать в ней чистоту, но у них не было ни мыла, ни тряпок, ни щеток. К тому же выдаваемой воды хватало только для питья.

За месяцы заключения Дункан, единственный из всей семьи, занимался физической подготовкой, хотя и вынужденно. Отец и мать проводили время в полной, тоже вынужденной, праздности, ничего не делая целыми днями. Всем им были присвоены номера, адреса камер для содержания рабов, где они (за исключением Дункана) были обречены на бездействие — ни труда, ни развлечений. Они просто ждали изменения своего приговора и страшно боялись такого изменения.

Дункан, взволнованный и гордый, рассказал матери о своем сегодняшнем приключении, о том, как ему удалось перехитрить самых лучших ищеек харконненовской гвардии. Никому из других детей не повезло сегодня так, как ему. Дункан был уверен, что сделал все, чтобы купить свободу своей семье.

Теперь они каждую минуту могли ждать освобождения. Мальчик постарался представить, как его семья снова в полном сборе стоит в саду на террасе и любуется звездами ночного неба.