— Интересно, как выглядит мистер Брасс, — задумчиво промолвила мисс Оупеншо.

Все обернулись, глядя на Хьюго, появившегося словно гигантское видение.

За его руку держался маленький старичок с тонкими конечностями и серым лицом, крючковатый нос почти касался острого подбородка. Голову связывала с плечами длинная шея, которой, казалось, едва хватало сил поддерживать свою ношу. На нем были выцветший бархатный пиджак красного цвета с парчовыми лацканами, побитый молью шерстяной шарф и старые матерчатые шлепанцы. В дрожащей руке он держал латунную трость. Несколько седых волос на лысом черепе стояли по стойке «смирно», как храбрые остатки разбитого полка.

Но самым замечательным во внешности Хендрика Брасса были его глаза — вернее, их отсутствие. Они были спрятаны за темными очками замысловатой формы, больше подходившими для облаченной в бикини девушки на пляже, и скрывали половину маленького лица.

— Ну-ну, — прочирикал Хендрик Брасс. Его голос и в самом деле заставил всех подумать о престарелой птице. — Они все здесь, Хьюго? — Очевидно, его глаза под очками разглядывали гостей.

— Да, мистер Хендрик.

— Отлично. Я собираюсь назвать ваши имена, друзья мои. — (Произвести перекличку?) — Пожалуйста, отзывайтесь на них. Мистер Алистер?

— Здесь, — сразу же ответил Алистер.

— Нет, мистер Алистер, скажите что-нибудь еще. Повторите ваше имя.

— Меня зовут Девитт Алистер. Этого достаточно?

Брасс кивнул, и латунная трость резко дернулась.

— Кажется, ваша жена с вами, сэр?

— Меня зовут Элизабет Алистер. — Миссис Алистер озадаченно смотрела на него.

— Доктор Торнтон?

— Я Хьюберт Торнтон, мистер Брасс, — отозвался рыжеусый врач. Он тоже выглядел озадаченным, но это походило на заинтересованность медика профессиональной проблемой.

— Мисс Корнелия Оупеншо? Мистер Кит Палмер? Мисс Линн О'Нил? Мисс Джесси Шервуд?.. Прошу прощения, миссис Ричард Квин? И мистер Квин?

Они отвечали один за другим.

— Превосходно — значит, все прибыли. Не могли противостоять искушению, а? Ну, сейчас вы узнаете, что все это значит. Я не намерен устраивать никаких тайн.

Его чириканье напоминало смех воробья — довольно злого воробья, подумала Джесси.

— Хьюго, олух ты этакий, ты хочешь, чтобы я стоял здесь вечно? Мое кресло!

Хьюго метнулся к камину, поднял одной рукой мягкое кресло причудливой формы — из тех, которые предназначаются для главы семейства, — вернулся с ним к двери и аккуратно поставил его позади старика. Хендрик Брасс сел, держа трость между костлявыми коленями, лицом к гостям, но, казалось, смотрел на огонь, а не на них, так как его голова не шевелилась, даже когда кто-то говорил.

— Все очень просто, — начал он. — Из всей семьи Брасс остался только я. У меня нет наследников. Я стар, болен и богат — у меня шесть миллионов долларов. Шесть миллионов — слышите? Я бы стоил гораздо больше, — злобно прощебетал старик, — если бы правительство не отбирало целые куски моего состояния и не раздавало их куче алчных иностранцев. Будь я проклят, если позволю им получить все после моей смерти.

Хьюго стоял позади кресла, положив на него руку, как будто опасался, что оно вот-вот развалится. Остальные молчали. Известие о шести миллионах долларов требовалось переварить. Кит Палмер выглядел недоверчивым, доктор Торнтон — задумчивым, мисс Оупеншо — обрадованной, Линн О'Нил — изумленной. Только Алистеры оставались настороженными, словно принюхивались, но не желали верить своему обонянию.