«Заходите, сэр, да без всяких церемоний. У меня уж готово вино с пряностями». Я уступил дорогу Мэрион, которая, шагнув внутрь, вежливо присела перед старой сводней. «Вот сюда, в эту дверь, джентльмены, – сказала хозяйка, благосклонно кивнув ей в ответ, – присоединяйтесь к нашей компании». Мы последовали ее приглашению: грязная и закопченная комната, куда мы попали, была полна мужчин и женщин, праздно сидевших на табуретах и тюфячках. Не знаю, мог ли Дедал воздвигнуть лабиринт для таких чудовищ или Апеллес живописать столь уродливые формы, но, приглядевшись, я увидел в них обычных пьяниц, потаскушек и шлюх. «Ну, детки, – промолвила госпожа Анна, взгромоздясь на покрытый кошачьей шкурой стул с ночным горшком, – что поделываете?»

«Да пошлет вам Бог доброго утра, матушка», – ответили ей две неряхи разом.

«Я пришла навестить вас со своими друзьями, детки, и мы очень рады видеть, что вы не теряете времени попусту. За что бы вы ни брались, старайтесь делать это хорошо». Она повернулась к одной из потаскух, рябой девке в заношенном красном платье. «Ты у меня знаешь толк в дамасских тканях», – сказала она, поглаживая ее по обтянутой грязным лифом груди.

«Покорно благодарю вас, матушка, вы так любезны со мною».

Все еще лаская грудь потаскухи, госпожа Анна обернулась ко мне. «До чего же сладко и приятно слышать, как они величают меня матушкой. А вас, сэр, это разве не радует? Поглядите только, какие послушные у меня дочки. Не угодно ли вам побеседовать с одною из них в отдельной горенке?»

Тут Джон Овербери просочился между нами и нашептал что-то ей на ухо. Госпожа Анна поднялась со стульчака (который, казалось мне, она вот-вот использует по назначению) и с глупой ухмылкою шагнула ко мне. «Из дикого винограда выходит славное винцо, – промолвила она. – Кабы я не пила, я высохла бы, точно окорок, подвешенный к печной трубе. А вы что скажете, сэр? Уж лучше расхаживать по моему дому без штанов, чем воздерживаться от питья. Что вам больше по вкусу, сэр?»

«Что ж, хозяйка, – отвечал я, взглянув на Мэрион, – говорят, будто после обедов у Катона Росций всегда бывал под хмельком».

«Я не знакома с этими господами, сэр, но коли встречу их, непременно передам от вас привет».

Тут я громко рассмеялся. «Подайте мне вина с мускатным орехом. И чем прянее, тем лучше».

Она вернулась с дымящейся чашей, и я вмиг осушил ее. «Господи помилуй, – сказала она. – Да вы что сухая губка. А ну-ка, дочка, принеси джентльмену еще».

«Нет, – вскричал я. – Нет, нет. Этак у меня к вечеру разыграется водянка».

«Винцо вам не повредит». Она поглядела на Мэрион, которая с щипцами в руках опустилась на колени перед очагом. «Разве может мужчина прожить на одном соленом масле да голанском сыре?»

«Ладно, хозяйка, будь по-вашему».

«Вот и славно. Вы только не робейте здесь, сэр. Прошу вас, распоряжайтесь как у себя дома, уважьте старуху». И я выпил еще вина, а затем еще, покуда кровь не забурлила у меня в жилах. «Не пора ли вам уединиться с нею? – спросила старая сводня. – Не соскучился ли Джек по своей Джоанне?» Тут она кивнула на Мэрион. «Эта девица приготовит вам такое блюдо с подливою, что слаще некуда». И она отвела нас в соседнюю комнатенку с хлипкой деревянной дверью.

«Разве здесь нет засова?» – спросил я ее.

«Засовы нам ни к чему, – отвечала она. – Мы все живем большой дружной семьей».

«Но ее надо помыть, – сказал я заплетающимся от хмеля языком.